Геннадий Иевлев - Посланник

Дакк вошел в информационное поле бешеного.

Бешеного звали Аттаракс. Он был настоящим стронгом, родом с Коры – горячей планеты первого внутреннего кольца. Был он уже не молод. Насколько Дакк знал, продолжительность жизни стронгов, едва превышала сто лет, то Аттараксу было около сорока. Как оказалось настоящие стронги были выходцами с планет первого внутреннего кольца, а вторые или второсортные – со второго кольца внутреннего галактического пояса. И как понял Дакк, тот стронг, которого он лечил, будучи в носителе Беллиара, был с одной из планет второго кольца. Информация в информационных полях стронгов была не столь фрагментирована, как у хорралов или эллотов и потому понималась достаточно быстро. Информации о детских годах жизни Аттаракса не было, она или была уничтожена или хранилась где-то в самых дальних слоях его информационного поля. Что касалось его юношеских лет, то они были достаточно однообразны, так как прошли в одном из военных лагерей на Коре. Дальше шел огромный провал в жизни Аттаракса и Дакку удалось распознать лишь несколько образов, связанных с какими-то военными действиями, в которых Аттаракс бежал по какой-то зелено-коричневой поверхности, беспрерывно стрелял из огромного лучевого оружия, весьма похожего на то, ствол которого выглядывал из пенала в углу комнаты. Затем шла длинная череда образов военного поселения, где Аттаракс муштровал молодых стронгов. По-видимому, там Хоррст и узнал его, а может и был в его подразделении, хотя его образ ни разу Дакку не встретился. Затем, ещё через один провал шли образы из жизни Аттаракса на Родерон, где он командовал подразделением бешеных, занимающихся разборками стронгов с хораллами и эллотами. Как понял Дакк, жизнь Аттаракса была достаточно бурной, но в тоже время особым разнообразим не отличалась: семьи у него не было; не встретил Дакк и ни одного женского образа в его информационном поле, который бы говорил о близости с бешеным; уровень его жизни был не высок, как и интеллект; у него, практически, не было и друзей – с подчиненными он был груб, с противником безжалостен, начальству предан и исполнителен. К тому же и без того свой невысокий уровень жизни он или оставлял за игорными столами, которые довольно часто мелькали в его образах или в каких-то грязных подозрительных заведениях, где, по-видимому, он загонял себя в глубокий транс. И как понял Дакк, эта комната, где он сейчас находился, была ничем иным, как жилищем Аттаракса. Видимо испугавшись, что Хоррст долго не приходит в себя, он и притащил его сюда, в надежде привести в чувство, оттого и его голос здесь был не таким грубым, как на космодроме.

Покинув информационное поле Аттаракса, Дакк вновь задумался.

Однозначно, оставлять Аттаракса здесь, в таком виде, было рискованно, а скорее всего губительно для него. Нет, конечно, можно было бросить и его и носитель Хоррста и найти себе какой-то новый, но стронги не так глупы, как их считают хораллы и нет никакой гарантии, что они не устроят тотальный молекулярный анализ на планете. И тогда ему будет обеспечено пребывание здесь лет на десять, если не больше. Нет, Дакк покрутил головой, нужно действовать иначе – тоньше, деликатнее. До сих пор я шел слишком шумно, даже напролом, оставляя за собой слишком много следов и стронги если, уже, не пошли по ним, то, определенно, их, уже, почувствовали. И если сейчас бросить Аттаракса и Хоррста в их теперешнем состоянии, то значит ещё больше встревожить стронгов. Дакк перевел взгляд на Аттаракса. А если воспользоваться его носителем? Да, нет. Дакк усмехнулся. Скорее всего, его мозг без транса жить, уже, не может и навряд ли, даже, я смогу его нормализовать. Да и образ его жизни уж, чересчур, своеобразен. Навряд ли, я его смогу выдержать, а его резкая перемена может насторожить стронгов. Да и Хоррст ближе мне по характеру. А то что он не слишком воинственен, это поправимо, тем более, он сам к этому стремился. Но что тогда делать с Аттараксом? Ещё один молекулярный анализ, пожалуй, будет лишним. А если?

Дакк поднялся и ещё раз осмотрев комнату, разбросил вокруг свое поле и принялся анализировать окружающее пространство. Ничем особым оно не выделялось, за исключением лишь того, что все энергополя располагались где-то вверху. Складывалось впечатление, что он находился под землей.

Состроив гримасу недоумения, Дакк провел полем по стенам и нащупав поле двери, деактивировал его – в стене образовался проем. Подойдя к нему, Дакк осторожно выглянул из него – за дверью были ступеньки, идущие вверх. Он поднял голову – там было темно.

Держа поле наготове, он поднялся по ступенькам и окунулся в ночь чужого города; мрак вокруг него едва рассеивался и лишь, где-то вдалеке сияло зарево света. Он покрутился, пытаясь сориентироваться, но где он сейчас находился, он, совершенно, не имел никакого представления. Неподалеку серел контур какого-то сооружения. Дакк двинулся к нему и лишь когда, едва, не уткнулся в него носом, понял, что это крапп. Он пошел вдоль него и вскоре наткнулся на проем двери. Он вбросил внутрь поле – там никого не было.

Вдруг Дакк почувствовал приближающееся биополе живого организма. Он повернулся к крапу лицом и вжавшись в его стенку, замер.

Вскоре донесся глухой стук и затем громкие слова, явно нелестного смысла. Еще через несколько мгновений, что-то бормоча, мимо него прошел человек. Его поле было всклокочено и остервенело металось по сторонам, однозначно показывая на неестественность состояния своего носителя. За этим полем, прошли ещё два, взбудораженные ещё больше.

В той стороне что-то происходит неординарное. Всплыла у Дакка догадка. Что это может быть? Да что гадать, если можно дойти и узнать. Решил он. Скорее всего, это, где-то, недалеко.

Подождав, пока последние поля отойдут подальше, он оторвался от краппа и пошел в ту сторону, откуда шли поля.

Идти пришлось достаточно долго, вдоль каких-то приземистых строений. Хорошо, что под ногами было твердое покрытие и идти было нетрудно. Навстречу попались ещё несколько человек с всклокоченными полями и Дакк, пропуская их, прижимался к строениям, но носители всклокоченных полей проходили мимо, совершенно или не чувствуя его или им было не до него. Через какое-то время он почувствовал впереди уже не отдельные поля, а их сгусток и сконцентрировавшись ещё больше, замедлил ход. Но чем он ближе подходил к скоплению этих всклокоченных полей, тем больше уверовался, что он их совершенно не интересует. Видимо, в конце концов, он стал невнимательным и, в буквальном смысле, споткнувшись о лежащего на дороге человека, растянулся на земле, осушив руки. Он хотел тут же вскочить, но вспыхнувший в десятке шагов впереди бледный точечный источник и последовавший возглас заставили его прижаться к земле.