Анри Лёвенбрюк - Синдром Коперника

— Слышали новости? — спросил Дамьен, включая маленький телевизор в углу комнаты, обставленном как маленькая гостиная.

На плече у него красовалась свежая повязка, а рука висела на перевязи.

— Нет, — ответила Люси, выходя из стойла. — А что? Что-то случилось?

Лувель кивнул на экран. По новостной программе показывали нечеткие снимки распростертого на тротуаре тела, накрытого белой простыней и окруженного полицейскими и спасателями.

— Моррена застрелили у подъезда его дома около часа назад, — объяснил Дамьен, не отрывая глаз от экрана.

Эта новость ужаснула меня. Не веря своим ушам, я рухнул в одно из кресел. Это не могло быть совпадением. Но как они решились?

— Невозможно… это невозможно, — пробормотал я.

— Видимо, они догадались, что это от него мы узнали, как проникнуть в помещения «Дермода»… И они его убрали.

— Это невозможно, — повторил я, потому что больше сказать было нечего.

И тем не менее это было правдой. Сообщение без конца повторялось на экране телевизора. Потом появилась недавняя фотография директора по связям с общественностью ЦОТД. Мне стоило немалого труда принять то, что человек, с которым я виделся накануне, теперь мертв. Мертв.

Внизу краем глаза в бегущей строке, где кратко перечислялись главные новости, я увидел свое имя. «По заявлению пресс-секретаря министра внутренних дел, убийство месье Моррена может быть связано с терактом 8 августа. Главный подозреваемый, Виго Равель, все еще на свободе…»

Как ни странно, я почти ничего не почувствовал при виде своего имени. Оно мне уже и не принадлежало. К тому же я знал, что я невиновен. Но вот удастся ли нам когда-нибудь это доказать? Впрочем, а так ли это важно? Главное для меня — узнать правду. Потом открыть ее всему миру… Но это не мое дело. Скорее этим займется СфИнКс. А для меня оно стало второстепенным. Или маловероятным. Похоже, я погряз в своем синдроме Коперника и уже сам не верил, что однажды меня смогут принять всерьез. В конце концов, я готов был с этим смириться. Лувель мне верил. Люси мне верила. Аньес поверила мне. Что еще мне нужно? Или я хочу чего-то другого?

— Дамьен, мне почему-то кажется, что вашу небольшую вылазку приняли за объявление войны, — прошептала Люси.

— Во всяком случае, у нас есть доказательство, что они ни перед чем не остановятся. И что они… занервничали.

— Кто это «они»? «Дермод»?

— А кто же еще? — заметил Лувель с иронией. Удрученный, я обхватил голову руками. В конце концов, я смирился с тем, что стал избранной мишенью полиции и нашего невидимого врага, но согласиться, чтобы из-за меня страдал кто-то невиновный, было выше моих сил. А тем более двое. Грэг, а теперь еще Моррен. Директор по связям с общественностью ЦОТД был порядочным человеком, отказавшимся подчиняться системе. Если бы не он, мы, возможно, никогда не нашли бы вход в таинственные помещения «Дермода». И вот его убили. К чему все это? Ради кого? Ради меня?

Баджи, устроившись в сторонке, очевидно из вежливости, не сводил глаз с экрана. Даже он, прежде казавшийся мне таким невозмутимым, выглядел совершенно ошеломленным.

— Как твоя рука? — Люси решила сменить тему.

— Все нормально, — поспешно ответил Лувель. — Как всегда, доктор Даффа превзошел самого себя. А что у тебя? Нашла что-нибудь на жестких дисках?

Она возвела глаза к небу:

— Дамьен, я засела за них всего пару часов назад! Чтобы разобраться во всем, нам потребуются дни, а то и недели! Не говоря уж о том, что в контору нам теперь не попасть. Там все мои программы, а здешнее железо порядком устарело. Надо будет, чтобы Сак и Марк пришли мне на помощь. На этих жестких дисках полно всего, в чем нужно разобраться. Фрагменты видео, бухгалтерская документация, таблицы, текстовые базы данных и еще куча документов со специальным расширением, принятым в «Дермоде»… Короче, для одного там слишком много работы.

— Но хоть что-нибудь ты уже нашла? — настаивал Лувель.

Я догадывался, что настаивал он не просто так. Вероятно, он, как и я, заметил изменившийся взгляд Люси. Ей удалось что-то раскопать.

— Ну… в общем, да, — призналась она наконец. Лувель в нетерпении округлил глаза:

— Протокол 88?

Люси медленно кивнула.

Дамьен выпрямился в кресле. Он смотрел на меня горящими глазами с видом ребенка, которому посулили достать луну с неба. Сколько времени мы, то и дело оступаясь, ходили вокруг ответа, не находя его! И вот, наконец, забрезжил свет.

Я и сам ощутил волну возбуждения, какое-то пугливое нетерпение.

— Ну же! Объясни! — поторопил он ее.

Люси тут же стала серьезной:

— Пока все еще очень туманно, но, не считая кое-каких бухгалтерских документов, относящихся к пресловутому Протоколу 88, я наткнулась на нечто, похожее на спецификацию.

— И что же?

— Так вот, если я все правильно поняла, речь идет, как мы и предполагали, об эксперименте, осуществленном фирмой «Дермод»… в 1988 году. «Дермод», специализировавшийся по подготовке наемников и обеспечению безопасности, уже тогда располагал научно-исследовательской лабораторией, занимавшейся военными разработками. По-видимому, в 1988 году ему удалось заключить крупный международный контракт, который финансировали несколько вкладчиков в Европе и Соединенных Штатах.

— А что за вкладчики?

— Уж точно не первые встречные. Министерства обороны нескольких стран, а также министерства внутренних дел и, конечно, охранные агентства. По правде говоря, пока все это еще не совсем ясно. Мне понадобится время, чтобы точно вычислить всех вкладчиков по бухгалтерской отчетности.

— И что это за Протокол 88? — спросил я, ведь для меня это был главный вопрос.

Люси ответила не сразу. По ее бегающему взгляду я понял, что она смущена. Все присутствующие знали, что меня это касается в первую очередь. Я был в самом центре всей этой истории. Очевидно, Люси предстояло сказать мне что-то не слишком приятное. Но это, по крайней мере, будет та самая правда, которую все мы так ждали. Я надеялся, что это объяснение станет для меня освобождением.

— Давай, — подбодрил я ее. — Мы слушаем.

Люси сглотнула, потом решилась.

— Виго, — произнесла она сочувственно, — Протокол 88 — это серия экспериментов, проведенных на солдатах-добровольцах.

Я давно был готов к этому ответу. Вот уже несколько дней перед нами все отчетливее вырисовывался этот самый вероятный сценарий. Безусловно, какая-то часть меня, моя тайная память всегда это знала. И все-таки, когда сомнений не осталось, я был потрясен. Но я не собирался сдаваться.

— Солдаты-добровольцы? — с сомнением переспросил Лувель.