Александр Лонс - ДОГОВОР

Наша психика гораздо пластичнее, чем мы привыкли о ней думать. Амплитуда эмоций, потенциально присущих человеку, необычайно широка. Однако мы стараемся оградить себя от острых переживаний, потому что боимся быть захваченными чувством, боимся «потерять контроль», полагая, что только это может мотивировать человека. В действительности сознание способно совершать невероятные путешествия в безграничном поле смыслов, которое открывается человеку в моменты забвения эго.

Для многих несведущих характерен священный ужас перед ЛСД. Во многом он обусловлен большим количеством подделок, невежеством и истеричной пропагандой во все щели. У нас в Питере, да и в Москве, марку ЛСД может купить даже ленивый. Все у кого было хоть малейшее желание попробовать, уже давно попробовали.

Вторая книга оказалась английским вариантом первой. Или наоборот, как вам нравится.

Это все – так, теория. А практики у меня тогда не было, поскольку я всегда до ужаса боялась наркотиков. Преодолеть этот пробел в моем образовании помогли два обстоятельства. Во-первых, уверенность, что на адепта моего уровня ЛСД не подействует вообще. Во-вторых, я хотела понять суть явления, уверенная, что ЛСД, в сущности, не есть наркотик.

Близко знакомого психотерапевта у меня с собой не имелось, я решила в качестве беспристрастного свидетеля использовать свою видеокамеру.

Вечером в пятницу я достала тщательно спрятанный диск, запустила его на своем новом ноутбуке, проглотила маленькую таблеточку и стала ждать.

После непродолжительного ожидания заиграла приятная музыка, и на экране появились удивительно красивые переменчивые формы…

Кажется, меня уже повело…

У-у-у-у-у-у-у!..

У меня резко повышается психическая энергия, сильно обостряется цветовое и звуковое восприятие, меняется отношение ко всему на свете. Я уже отчетливо слышу то, что происходит не только в соседней квартире, но и даже в квартирах на других этажах – разговор моей соседки по этажу, скандальные голоса какого-то подростка и его матери, болтовню дикторов по телевизору, музыку из соседнего дома...

Я обоняю то, что слышу...

Я мыслю то, что вижу...

Я взбираюсь по музыкальным аккордам...

Я впитываю орнамент...

Знаковая система мира открывает свои тайны.

Обнажаются недоступные ранее причинно-следственные связи и я знаю все ответы на свои вопросы.

Я могу решить зримые проблемы времени и пространства и неразрешенные парадоксы вечности и бесконечности.

Но минут через двадцать показалось, что я схожу с ума. Я очутилась в ином мире, то место, куда я попала, весьма смахивало на Ад.

…Не было ни неба, ни земли, ни горизонта. Со всех сторон меня окружали постоянно изменяющиеся разводы и завихрения пламени. Это было неяркое оранжевое пламя разных оттенков, как в печке, только оно не имело направления и не рвалось вверх, поскольку не было ни верха, ни низа… Бесформенные и изменчивые сгустки огня появлялись ниоткуда, разрастались и так же рассеивались, предварительно распадаясь на обрывки и клочья. Между и среди этого буйства сполохов беспорядочно летали какие-то черные, шарообразные предметы разного диаметра, с неровной, шероховатой поверхностью. Их истинный размер был вначале неясен для меня, поскольку рядом не оказалось ничего, что бы смогло послужить масштабом или ориентиром. Возможно, их движение и не было беспорядочным, а подчинялось какому-то закону и своим правилам, но я этих правил уловить не могла. Иногда черные объекты сталкивались, распадаясь при этом на несколько частей и совсем мелких бесформенных обломков, иногда слипались после столкновения, образуя более крупный объект.

Неожиданно я оказалась вблизи такого черного шара и только тогда поняла, что он из себя представляет. Огромное скопление голых человеческих тел, находящихся в постоянном, беспрерывном движении. То, что издали я посчитала за шероховатости, оказалось конечностями, головами и выступающими из общей массы человеческими фигурами. Люди, или то, что я приняла за людей, постоянно шевелились, стараясь вползти, втиснуться внутрь и углубиться подальше от поверхности шара. Это беспрерывное движение приводило к тому, что снаружи оказывались другие тела, в свою очередь старавшиеся впихнуться вглубь. Иногда они отрывались от шара и улетали в пространство, стремясь вернуться назад или приблизиться и прицепиться к какому-нибудь другому шару. Через какое-то время я поняла, что у этих одиночек большие шары пользуются предпочтением перед меньшими. Однако судьба крупнейших шаров была печальна – они не существовали долго: или распадались при столкновении, или разрушались, казалось, не выдержав внутреннего давления.

Тут меня пронесло вблизи от одного из одиночек, и я удивлением увидела, что человек абсолютно лишен кожи и подкожных тканей. Он напоминал бы экспонат из кабинета анатомии, если бы не был черен, как уголь.

Но меня тащило мимо и мимо, куда-то вдаль, к едва заметной неподвижной темной точке. Постепенно точка увеличивалась и скоро сама стала черным шаром, только, в отличие от других шаров, безукоризненно ровным и гладким. В свете окружающего пламени поверхность тускло блестела, выделяя несколько беспросветных и ничего не отражающих круглых пятен. Меня притянуло к этому пятну, оказавшемуся отверстием, и втащило внутрь. В момент перехода все вокруг вывернулось, и окружающее меня прежде огненное пространство само стало шаром, висящим над моей головой, а я…

…я распадаюсь на части. Все превращается в руины.

Это ад. Я в аду. Возьмите меня отсюда!..

27

Открыв утром глаза, я обнаружила себя в своей комнате на своей постели. Я не помнила, когда разбирала эту постель. Вроде бы я ходила на кухню? Тогда я решила, что вчерашний опыт был простым сном. Компьютер выключен. Я села на постели и взглянула на часы. Они показывали без двух минут десять утра – суббота. Ну, конечно! В правильности своих часов я не сомневалась. Хорошо еще я не вышла во двор или на балкон. Двенадцатый этаж нашего дома – далеко не самое удачное место для прогулок в сумеречном состоянии сознания. Я встала и отправилась в душ.

Я мокла под душем, припоминая свое феноменальное сновидение. Похожих снов я не видела уже очень давно. Возможно, что и вообще никогда не видела. Я помнила даже запах серы, стоявший в аду. Я уже давным-давно не испытывала расстройств психики, а таких снов у меня даже прежде никогда не было.

Да, у меня же должна сохраниться запись! Или не должна?

Видеозапись ничего полезного мне не принесла. Некоторое время я наблюдала себя, корпящую в кресле за компьютером. Далее я повела себя странно – с дикой физиономией разглядывала вытаращенными глазами стены своей комнаты, затем отталкивала от себя нечто невидимое, а потом поднялась и покинула пределы обзора камеры. После этого ничего, кроме пустой комнаты, запись не показала.