Олег Дивов - Великий Дракон

— На Земле другие обычаи, — негромко осадил Тан.

Мне стало интересно.

— Линь, и здесь часто покупают таких кукол?

— Часто. Состоятельные люди берут их для подрастающих сыновей. Когда сыновья вырастают, им покупают живую китайскую девочку. Если взрослый мужчина покупает такую куклу для себя, то он не слишком богат, зато слишком порочен.

— Может быть, ему претит рабство?

— Если мужчине не хочется спать с рабыней потому лишь, что она рабыня, он всегда может жениться на ней, — возразила Ю Линь. — Над ним посмеются, но совсем недолго. И никто не выгонит его из клуба, а если его жена достаточно умна, то потом он сможет выходить в люди с ней вместе, и никто не скажет дурного. Такое случается часто, поэтому многие бедные китайцы продают сюда своих дочерей. Ведь это хороший шанс выдать ее замуж за обеспеченного мужчину, а то и за туриста из столицы. А еще многие мужчины не возвращают надоевших рабынь в бордель, а дают им денег на колледж, и это тоже очень хорошо.

— Как вы думаете, почему убили именно Бао Демина и Го Чанчан?

Она не успела ответить. В номер ворвался Август. Окинул меня пытливым взором, потом отрывисто сказал:

— Делла, плохие новости из Пекина.

Я чуть не умерла на месте.

— С Огги все в порядке, почти не капризничает, — тут же заверил меня Август. — Опасность грозит тебе. Ты должна исчезнуть. Сейчас же. В запасе не больше пяти минут.

Тан сориентировался первым — я только и успела сообразить, что Август ни капельки не удивился, встретив его.

— Линь, — сказал Тан, и в голосе лязгнул металл. — Ты ошиблась один раз. Тебе лучше умереть, чем ошибиться второй.

— Что я должна сделать?

Он глазами показал на меня.

— Леди Берг, я провожу вас в машину, — сказала Ю Линь.

Я шагнула к двери.

— Ничего с собой не бери, — предупредил Август. — Даже не заходи в свой номер. Все ценное я заберу к себе, не волнуйся.

Меня практически вытолкали в холл и засунули в лифт вместе с Ю Линь. Она остановила лифт на втором этаже, жестом показала в сторону лестницы. Ага, служебный выход.

У выхода на парковку нас ждали два китайца с большими зонтами, которыми тут же и укрыли. Ю Линь усадила меня в длинную машину — бронированную, между прочим, — и лишь когда мы тронулись, церемонно произнесла:

— Леди Берг, я провинилась. Не беспокойтесь: я заглажу свою вину.

Вилла была шикарна. В чем-то она превосходила княжеский дворец на Сонно. Она раскинулась на берегу живописнейшей бухты, прекрасной даже в мерзкую погоду. Если бы я не знала, куда смотреть, то даже не обратила бы внимания, насколько хорошо вилла охраняется. Крепость из кружева и стекла. Практически неприступная крепость.

Я обошла свои апартаменты, любуясь видами из каждого окна. Продиктовала пожилой горничной, какие вещи и предметы обихода мне понадобятся. А потом отправилась искать хозяйку.

Она сидела на большой крытой веранде, у столика, на котором стояла бутылка виски — подороже той, какую мы распробовали в отеле, — и курила, бездумно глядя в морскую даль. Заслышав мои шаги, легко поднялась.

— Леди Берг, надеюсь, вам понравились комнаты. Обед подадут через час.

— Да, Линь, спасибо. Скажите, ведь виллу проектировал не китаец?

— Нет, — ответила она с непроницаемым лицом. — Его звали Джордж Уидон. Сегодня ему было бы двадцать девять. Эта вилла — первый его проект. И последний. Мой муж приказал утопить его вон там, — и Ю Линь, повернувшись, указала рукой на западный берег бухты. — Там очень глубоко.

— Нравы у вас… людоедские. Не ошибусь, если предположу, что вы вдова?

— Мой муж вон там. — Ю Линь показала на противоположный берег. — Там мелко, но течением все относит от берега в открытое море. Жаль, что сначала мне пришлось дождаться, пока муж умрет, и лишь потом отвезти его к воде. Он всегда боялся воды.

Я уселась в свободное кресло у столика. Из-за спины возник слуга и поставил передо мной чистый бокал. Ю Линь сама налила мне на два пальца.

— Вас ведь тоже когда-то продали в рабство?

У Линь чуть дрогнули губы.

— Леди Берг, вы были в Пекине. Вам понравилось?

— Безусловно. Один из самых красивых и современных городов мира.

— Так не везде. В Шанхае есть места еще лучше. Есть целые планеты, которые выглядят, как сказка о будущем. Я слыхала, в Земной Федерации нет ничего похожего. Но там живут лишь избранные. Самые здоровые, одаренные, красивые. Там живет мой старший брат. Но он не знает свою настоящую семью. Годовалым его отдали на воспитание семейной паре оттуда. Я видела его. Наверное, я тоже могла бы жить там. Но когда мне исполнился год, никто оттуда не захотел удочерить девочку. В тот год была нехватка мальчиков.

— Там рождается так мало своих детей?

— Нет. Но многие из них — обыкновенные. Зачем обыкновенные дети в раю? Их отдают в интернат, мальчики становятся солдатами, девочки — их женами. А на их место берут одаренных и красивых. Мне не повезло. Вы спросите, а что происходит с теми, кто не подошел? Вы будете первой, кто это спросит. Никого в Шанхае не волнует, что станется с обычными детьми из простонародья. Китайцев слишком много. Шанхаю для поддержания мощи нужна лишь четверть его территории. Вся остальная — для того, чтобы между промышленными центрами и границей была прослойка. Буферная зона на случай вторжения извне. Болото, в котором варится биомасса. Иногда из этой биомассы вылавливают жемчужину. А то, что не подошло, — да пусть хоть на компост пойдет. Эти планеты считаются сельскохозяйственными. Но я скажу вам, леди Берг: никому не нужно то, что они производят. Там делают плохую еду. Она годится, чтобы кормить скот, но не людей. Для людей все выращивают в других местах. Для тех людей, что живут в раю. Те, кто живут на отсталых планетах, — не люди. Да, у нас те же законы. Но они лишь на бумаге. И если приезжает чиновник из Пекина и хочет, чтобы в его честь принесли сто девственниц в жертву — их принесут. А из ста девственников приготовят изысканное рагу. Стоит лишь намекнуть. Возможно, это легенда, но верят в нее неспроста. Там никого не удивишь никакой дикостью.

— Может быть, при новом императоре все изменится.

Ю Линь отрицательно покачала головой:

— Леди Берг, свинью можно усадить за стол, поставить перед ней тонкие кушанья, исполнить для нее прекрасный танец, прочитать лучшие книги и показать чудесные картины. Но она все равно будет свиньей. Джордж Уидон однажды сказал мне: наверное, несчастные родители продавали своих младенцев в рабство, потому что желали для них лучшей доли. Не-ет. Они продавали, потому что младенец — это товар. За него можно получить деньги. Хороший младенец стоит столько, что можно месяц не работать и только пить вино вволю. Красивая девочка, которую покупает мужчина, стоит уже три месяца работы. А самые красивые, которых покупают сразу в жены, позволяют своим родителям не работать целый год. Родители продают детей точно так же, как телят, овец и поросят. Этих людей считают биомассой только потому, что они и есть биомасса.