Наталья Патрацкая - Графитовая графиня

Дочь Елена в отца пошла. Он не давал ее воспитывать, он не разрешал ей делать замечания, это было его второе Я. Жизнь всегда прекрасна и кошмарна одновременно. Дочь не слушала мать с рождения, это отцом поощрялось. И она выросла такой, как отец: рост одинаковый, родинки, и строение тела, за исключением, что он мужчина, она женщина.

Как-то Новый год семья провела в полном составе: Самсон Ефимович, Катерина Петровна, Елена. Стол, елка, все при параде. После Нового года Елена поехала к бабушке, там познакомилась с кем-то. Ей было 17 лет, будущей роскошной женщине. Через два месяца у нее было — два месяца беременности… Оставили. Первая. Родилась девочка Лиза.

Мать и дочку поместили в маленькую комнату, все необходимое у них было. У нее появился новый поклонник, который всех конкурентов оставил без ее внимания. О нем в доме говорили, его имя висело в воздухе, но его самого никто не видел.

Жизнь стала меняться в лучшую сторону. На фигуре дочери появились новые вещи, ей соответствующие. Дочь стала выделяться своей внешностью и одеждой среди подруг.

Появилась новость: два месяца беременности…, но отец известен.

Второй ребенок Елены — мальчик. При выписке обнаружили сломанное ребрышко при родах. Отец ребенка закатил ночной салют над больницей. Принес букет в десять раз больше самого большого букета цветов. А квартира все та. Теперь в большой комнате жили — Елена, Лиза, маленький Кирилл. В маленькой комнате — Катерина Петровна. Это, когда спят, все по своим комнатам, а так все ходят везде по квартире.

И вот очередной кризис жанра: отец маленького сына, роскошной женщины человек, не из этой квартиры… Кирпичный дом стоит под дождем и солнцем и никак не впускает своих жильцов. Старая бедная квартира не может дождаться ремонта. Молодым людям — новое, старым — старое. Вот и дошли до банки с краской, которая стоит закрытая, но если ее открыть…

Прошло лето, Елена вернулась к Катерине Петровне с детьми.

Елена постоянно пыталась сбросить с себя домашние заботы, и жила она уже не в особняке на море, а в маленькой квартире Катерины Петровны. Елена вернулась из Теплой страны, которая для местного населения — родина, а те, кто в нее приезжают, не всегда в ней остаются.

Дети Елены лето прожили в особняке у моря и вместо того, чтобы прижиться и радоваться морю, просто захотели уехать туда, откуда приехали. Вода, обычная пресная вода, рядом с морем, или не очень далеко от него всегда в большом дефиците.

Катерина Петровна к Елене приезжала на два дня, но со слезами на глазах, без обиды на дочь, просто от тоски, что они живут не на своей родине, выскочил от своих внуков и вернулся, через границу к себе домой.

У Елены от местной воды волосы с корнями стали выпадать. Прожив у моря еще три месяца, Елена с детьми вернулась на родину и вздохнула спокойно, и она с собой привезла няню, которая сидела с Кириллом.

Няня, рожденная на море, не смогла вынести климата, в котором жила семья Елены. Няня заболела всем, чем можно и нельзя, и пришлось ее вернуть по месту прежнего жительства, где она и умерла.

— А ты кому это говоришь? — Спросил внук Кирилл, после очередных слов Катерины Петровны.

Унижения, — это то, к чему надо привыкать вместе со званием «Пенсионерка», — подумала пожилая женщина, и проговорила:

— Чай просил? Он стоит на столе.

Она вошла в свою комнату и закрыла дверь. В нее то и дело стали стучать, заходить и спрашивать, не слушая ответа.

Вскоре произошла накладка. Бабушка раз десять предложила Кириллу пойти гулять. Он смотрел на нее наглыми глазами, смеялся и не отвечал на ее слова. Это оказалось последней каплей неприятностей. Катерина Петровна оделась и вышла на улицу, быстро обошла квартал и подошла к своему подъезду, у которого с самокатом стоял внук.

Вот так всегда, — подумала она и пошла вслед за самокатом и бегущим ребенком. Они обошли район по лучшим дорожкам, присели на скамейку и услышали:

— Кирилл, ты, почему не сказал, что ушел с бабушкой? — спросила внучка Лиза, — Я весь район обошла, тебя и скала. Сестра взяла из рук брата самокат и пошла к дому.

— Я пить хочу, я с тобой пойду, — закричал мальчик.

— Я буду ждать тебя на детской площадке, — проговорила ему вслед бабушка.

И он услышал.

В дверь вошла Лиза и спросила:

— Бабушка, как варить макароны? Целыми или разламывать?

— Можно разломить на две или четыре части, — ответила Катерина Петровна, думая о том, что Кирилл не съест макароны целыми.

Через минуту постучал со смехом Кирилл.

Катерина Петровна сказала:

— Заходи.

Дверь открылась, и смеющийся мальчик ворвался в комнату:

— Я тебя сквозь двери услышал! — крикнул он и завалился на диван.

В комнату вошла Лиза:

— Бабушка, а как куриные ножки готовить?

Они обсудили чисто дамский вопрос с продолжением у плиты.

Кирилл сидел на диване и пел песни, которые сочинял на ходу. Рифмы из него вылетали самые неожиданные. Он взял маленькие фигурки монстров и стал играть. Внучка готовила курицу и макароны. Все были на своих местах.

Лиза подбежала к компьютеру:

— Бабушка, дай я в компьютере посмотрю.

Она села к компьютеру, но на кухне в это время сбежала вода у макарон и соус у курицы.

Переезды с маленькими детьми на роду написаны. Услышали верховные силы мат роскошной женщины. Неизвестно откуда, но у нее появилась одежда. Совершенно случайно на нее свалились тысячи долларов на одежду и обувь.

Она купила несколько пар обуви, курток, большое количество одежды. Теперь она могла пойти в ресторан. Какие — то рослые качки подогнали к дому две машины, загрузили собранные давно вещи и отправили двумя машинами в Теплую страну. Какие — то странные вещи произошли в атмосфере.

Погода на юге планеты была не очень жаркая, дождливая, как будто всевышние силы усредняли погоду для роскошной женщины и ее детей. Каким — то чудом в Теплой стране у женщины с двумя детьми, появилась иномарка и особняк двухэтажный из шести комнат с видом на море, на набережной которого ходили царские особы всех стран и времен. И женщина перестала ругаться, и дети получили отдельные комнаты в особняке. Женщина сидела на кухне особняка и пила кофе, ругаться ей не хотелось.

А банка с краской? Она давно высохла, Катерина Петровна выкрасила ее в старой квартире. Мать очень жалела, что позволила дочери с детьми сменить родную страну на другую страну. Пусть и теплую страну, но с другим языком и другой системой власти.

Глава 11

В голову Клавдии лезли детские истории, когда она ехала в такси Андрея: