Кира Измайлова - Футарк. Второй атт

– Что случилось? – всполошилась она. – Вик, ты… ты нашел… гм… даму сердца?

– Упаси боже, – искренне ответил я. – Это из другой области.

– О, ну, слушаю, – вздохнула она с искренним облегчением.

Не думаю, чтобы тетушка Мейбл полагала, будто я не разбираюсь в женщинах, но, во-первых, наверняка желала, чтобы я женился по ее выбору, а во-вторых, нужно же было поддерживать реноме перед греющими на чужих разговорах ушки телефонистками?

– Тетушка, может быть, вы подскажете, для чего дама могла взять в рот булавку? – спросил я.

– Хм… во время шитья?

– В том-то и дело, что нет, – ответил я. – В поезде. И никакого шитья там и близко не было!

– А что за дама? – заинтересовалась она.

– Я бы не хотел говорить об этом по телефону, – произнес я с нажимом. – Это крайне деликатное дело.

Воцарилось молчание, так что я даже погрешил на обрыв связи и постучал по трубке.

– Я, кажется, поняла, о чем ты, – задумчиво произнесла тетушка Мейбл. – И о ком.

– И что же вы скажете?

– Ну, Вик, это такой деликатный, как ты выразился, дамский секрет…

– Тетушка, очень вас прошу! – взмолился я. – Мне необходимо это узнать!

– Хорошо, – сдалась она. – Видишь ли… гм… некоторые дамы… как бы это получше выразиться… Словом, они опасаются покушения на свою честь.

– Но булавка-то тут причем?! – вскричал я, доведенный до исступления этими иносказаниями. – И покушение на честь тоже! В общем вагоне!

– Вот именно! – ответила тетушка. – Именно! Мало ли там… сброда. Я слыхала об одном случае… Ах, это ужасно!

– Тетушка… – прорычал я. Разговаривать с ней вживую неизмеримо приятнее, хоть и утомительно из-за ее нынешней энергичности. По телефону же тетушка всегда разыгрывает «настоящую леди».

– Поезд остановился в тоннеле, – трагическим голосом произнесла она. – И юную невинную девушку в этой кромешной тьме…

– Что?!

– Поцеловал какой-то негодяй! – закончила она. – И убежал! Ужасный позор, она, кажется, так и не оправилась от него.

– Но булавка-то причем?!

– А как ты прикажешь целовать даму, если у нее во рту что-то острое? – ворчливо спросила тетушка Мейбл. – Я ответила на твой вопрос?

– Да! Вполне! – воскликнул я. Кажется, стал виден свет в конце тоннеля. Вот к чему выпадала «альгиз»! – Спасибо! Все, мне пора, меня ждут…

– Передавай привет Сирилу, – сказала она. – У меня для него… сюрприз.

– Непременно! – ответил я и сделал себе мысленную пометку сперва целовать дам в щечку, а то мало ли… – До свиданья!

Я выскочил из дома и застал необыкновенную сцену: инспектор разложил на капоте своей ржавой развалюхи какой-то альбом и настойчиво тыкал пальцем в некие рисунки.

– А этого не видели? – дотошно выспрашивал Пинкерсон у замученного Брикмана. Миссис Клэр заглядывала ему через плечо. Оба старательно мотали головами. – Плохо… А этого?

– Что это у вас такое? – поинтересовался я, подойдя поближе.

– Это моя книга почета, – сказал инспектор и ласково погладил обложку. – Вот полюбуйтесь-ка…

Он открыл альбом на первой попавшейся странице. По-моему, любоваться там было особенно нечем: на фотографии красовалась страхолюдная физиономия явно уголовного типа. Внизу что-то было приписано нечитаемым почерком Пинкерсона, а в левом верхнем уголке стоял странный значок: перечеркнутый косым крестиком кружок.

– Это вот Уильям Кук по прозвищу Большой Билл, шесть ограблений, два убийства, – с некоторой даже нежностью в голосе произнес инспектор. – Это я его отловил, еще в Лондоне. Сколько за ним гонялись, никак взять не могли, а я сумел! А это, – указал он на довольно миловидную женщину в шляпке, – Гертруда Филлипс, отравила трех мужей и свекровь. Вот еще Лили Крисс, ну это просто… гм… падшая женщина, подворовывала у клиентов… А этих я пока не нашел, – полистал альбом Пинкерсон. – Ничего. Никуда не денутся. Вот, решил поспрашивать, может, тут кто объявлялся…

– Слушайте, а что это у вас за пометки? – спросил я из любопытства.

– А! Ну, кто не пойман – у того, ясное дело, зеро, а кого изловлю, на том уж крестик ставлю, – довольно улыбнулся он и взял альбом подмышку. – Жаль, никого не опознали…

– Угу, – кивнула миссис Клэр. – Ни одной знакомой рожи… лица, прощения прошу. Я же вам говорю, ошивался кто-то, но в этом вашем альбоме его точно нет.

– Как выглядел? Приметы? – принял охотничью стойку Пинкерсон.

– Да я толком и не знаю, как он выглядел, вечером заметила, когда Нила провожала, он на задворках шастал, – пожала она плечами. – Высокий парень, плечистый… Я еще подумала, не к мисс Пайплс ли он таскается? Вроде я и раньше его видала, да не присматривалась, мало ли прислуги? Хотя тут до соседей не так уж близко, чего б ему тут делать?

– Интересно, интересно… – инспектор вытащил из-за уха карандаш и принялся строчить на очередном бумажном огрызке. – А когда вы его последний раз видели? Какого примерно роста?..

Сирил закатил глаза. Расследование явно его утомило, оказавшись совсем не таким романтичным, как в обожаемых им романчиках. Никаких тебе погонь со стрельбой, сплошная проза и однообразные вопросы свидетелям!

– Ну, пока можете идти, – отпустил наконец слуг Пинкерсон и повернулся ко мне: – Что, мистер Кин, дозвонились тетушке? И что она сказала?

– Миссис Флип никто не убивал, – сказал я с видом фокусника, достающего из шляпы кролика.

– Как так? А булавка?!

– Она нарочно взяла ее в рот.

– Господи, но зачем? – подпрыгнул Пинкерсон. – Что за странная причуда?!

– Это не причуда. Это… гм… целомудрие, – пояснил я. Сирил хихикнул в кулак. – Видите ли, инспектор, поезд проходит в тоннеле, там темно, и некоторые дамы опасаются, что какой-нибудь мерзавец может воспользоваться этим и…

– Да ладно, там всего минуты три езды, а пока распутаешь… гхм… – инспектор немного покраснел.

– Я имел в виду, может поцеловать беззащитную женщину, – произнес я, тоже чуть не начав хихикать. Представить сумасшедшего, возжелавшего миссис Флип, мне не удавалось. – Чтобы обезопасить себя от посягательств, они и берут в рот булавки.

– Учту на будущее… – пробормотал Пинкерсон и снова оживился: – Ага! Вот оно, значит, как было! Помнится, вы, мистер Кертис, говорили, что миссис Флип вдруг замолчала, верно? Ага-а… значит, это она булавку в рот сунула. Потом был тоннель, тот верзила ее толкнул… Она подавилась – и готово! Вот так дела!

Тут он немного сник и произнес:

– М-да, не вышло загадочного убийства… Ох уж эти женщины, что угодно могут испортить, даже такое расследование!