Дарья Зарубина - Носферату

Она подошла к своему столику — в какой-то паре шагов от стеклянной громады парадной двери, сейчас — увы — наглухо заблокированной с компьютера Марь. Над столиком парил огромный монитор с эмблемой «Нако», а рядом, пересекая уголком голограмму, стоял полузакрытый — чтобы не уснул — старенький ноут. Видимо, принадлежащий самой Александре Мигелевне. В «Нако» все было как в России — боевая эклектика подступающего будущего. Грядущее не желало наступать равномерно, а плюхалось на поверхность настоящего жирными кляксами инноваций, смотревшихся на фоне незаштукатуренных брешей былого и потрескавшегося лака настоящего как бельмо на глазу. Саша Альварес проследила мой взгляд и тотчас обиделась за свой ноутбук.

— Не скажет ли мне прекрасная донна, по какому поводу нас заперли? — примирительно спросил я, садясь на диванчик. Оттуда стал виден экран ноута и замершая на нем заставка интерактивного любовного романа.

— Чай, кофе, сок? — попыталась мастерски уйти от ответа Альварес. Не красавица, она даже не пыталась быть очаровательной и милой, оставаясь подчеркнуто профессиональной, и так виртуозно пропускала мимо ушей то, что не стоило произносить, что я мысленно поаплодировал ей.

— Кофе, — ответил я и, когда она уже повернулась ко мне спиной, включая скрытую за пушистой кроной какого-то офисного дерева местной синелистой породы кофемашину, добавил: — Не переживайте так, Саша. У меня допуск первого уровня. Вы обязаны ответить на мои вопросы.

И я положил на край стола Гретин «допуск к телу». Альварес тщательно изучила его, проверив в сканере документов на наличие всех необходимых водяных знаков и перфорации. Убедившись, что документ подлинный, секретарша скривила и без того не слишком симпатичное личико и снова повернулась к кофемашине. Ей хватило пары секунд, чтобы взять себя в руки. Может, она любила Грету и переживала ее смерть, а может — не переносила таких любопытствующих, как я, этого узнать мне не посчастливилось. Так и не позволив мелькнувшей на лице эмоции оформиться во что-то законченное, секретарша подала мне чашку и подвинула на край стола «допуск».

— Вы правы, Носферату Александрович, — сказала она сдержанно, — я обязана дать вам информацию по делу о смерти главы исследовательского сектора, но, боюсь, то, что вас интересует сейчас, не имеет отношения к этому делу.

— Позвольте судить мне, — жестко отрезал я.

— Хорошо. — Альварес захлопнула ноутбук, заметив, что с моего места виден его дисплей. — Двери заблокированы, чтобы не допустить в лаборатории представителей Союза земных предпринимателей. Марь Ванна не считает необходимой проверку лаборатории на предмет… того, что они ищут.

— Спасибо, Сашенька, — поблагодарил я, примирительно улыбаясь. — Давайте кофейку вместе тяпнем, а? Не так часто приходится такому джентльмену удачи и бравому корсару, как я, коротать время в осажденной цитадели с прекрасной незнакомкой.

Секретарша поджала губы и села за компьютер. Включила затемнение голограммы с моей стороны, и большой парящий перед ее лицом экран мгновенно превратился для меня в огромное зеркало, в котором отразились я, диван и заблокированная дверь.

Я какое-то время молчал, поглядывая по сторонам. Марь всегда нравился строгий стиль. Ничего лишнего. Длинный коридор с антрацитовыми стенами, единственным украшением которых служит неширокая, в пару ладоней, зеркальная полоса. Дневной свет при полном отсутствии окон — ни одной открытой лампы, все спрятано под толстым матовым стеклом потолка. Темно-синее поблескивающее покрытие пола. Невольно в голову закралась мысль, что главное здание корпорации было спроектировано в точном соответствии с характером хозяйки. Все идеально, скрыто, холодно, практично. Только возле стола секретарши стоял зеркальный куб, заполненный землей, в котором — явно не страдая от отсутствия солнечного света — рос разлапистый куст той же темнолиственной грианской породы, что и в кабинете Марь. Но в отличие от начальницы Альварес, видимо, избегала плевков и стряхивания сигаретного пепла в своего фитонапарника, скорее наоборот — подкармливала и поливала растительное чудо настолько усердно, что оно вымахало в высоту метра на полтора, а в густой темнолистной кроне виднелись целые соцветия белых бутонов. Некоторые цветки уже распустились, и пол вокруг зеркального куба был усыпан золотой пыльцой.

Альварес проследила за моим взглядом, открыла потайную дверцу за кубом, вынула оттуда щетку и аккуратно подмела пыльцу. Нагнувшись, она продемонстрировала столь выгодный ракурс, что я невольно думал: если бедняжка хочет сменить интерактивный любовный роман на реальный, ей стоит чаще подметать при холостых посетителях. Ничто так не привлекает мужской взор, как работящая женщина.

Судя по следу рядом с кубом, цветок недавно передвинули сантиметров на десять в сторону, и секретарше было явно неудобно протискиваться мимо него к потайной дверце.

— Давайте, я его обратно передвину, Саша? — предложил я.

Но она покачала головой, а я, приглядевшись, заметил за ветками следы недавнего косметического ремонта.

— Штормило? — спросил я, уже догадываясь об ответе. — Марь Ванна опять предметами кидалась?

— Да ничего страшного, — заверила смущенно Альварес. — Это все земляне виноваты. Мучают они ее, бедную. А меня за столом тогда не было, — и добавила: — Честно.

Задумавшись, я вздрогнул, когда в кармане проснулся ком. Карта памяти в коммуникаторе теперь стояла моя, поэтому услужливая память кома вывела на дисплей не безликие цифры, а имя — «Гретхен».

— Ферро, ты где? — без предисловий обрушился на меня женский голос. Видимо, что-то в цитадели Марь глушило звонки, потому что я слышал ее еле-еле, словно через шум реки и плеск весел.

— Ты же умерла, — выдал я первое, что пришло в голову.

— Ну и шутки у тебя, Шатов. Хотя… Совсем забыла, откуда звоню. У тебя, наверное, номер определился. Это я, Анна. Я запросила полномочия у Земли, как твой представитель. Сейчас на квартире у Гретхен Эрн. Мы с господином Ситтоном ждем тебя, чтобы начать осмотр.

— А кто такой этот Ситтон? — спросил я, на мгновение растерявшись. Мне все-таки трудно каждый раз принять собственную романтичность. Секунду назад я был готов поверить в то, что Грета отыскала в Хароновой лодке мобильник и дозвонилась мне с дороги на тот свет, чтобы помочь разоблачить собственного убийцу. Хотя, пожалуй, Анна — помощник не хуже, хотя и прозаичнее. В то время как я собирал информацию и успокаивал Иванову, моя прекрасная следовательница уже взяла быка за рога и выехала на место преступления, пока грианские стражи порядка не попрятали улики по пакетикам и не забрали в морг тело.