Павел Корнев - Без гнева и пристрастия

— Не стоит играть в психолога, — отрезал я. — Благодарность моя к тебе безгранична. Напрягает неопределенность. Ты уже доложил Шульцам о событиях на крыше?

— Бред!

— Вовсе нет. На чем тебя подловили, Алан? Это как-то связано с избиением того наркоторговца? Можешь не отвечать, если не хочешь. Но мне просто по-человечески интересно, что побудило тебя стать осведомителем дивизиона внутренних расследований. На тебя ведь надавили, так?

— С чего ты это взял?

— С того, что я дал тебе по морде, а ты чуть ли не от радости запрыгал. Будто я тебе руки развязал; совесть успокоил.

— Черт тебя побери! — выругался Портер, откинулся в кресле и уткнулся лицом в ладони. — Все не так просто.

— Так оно обычно и бывает непросто. Это из-за того наркоторговца?

— Нет, — выдохнул детектив. — Отчасти. Говорю же, все не так просто…

— Я готов тебя выслушать.

Алан с ненавистью глянул на меня и спросил:

— С чего это мне с тобой откровенничать?

— Не хочешь облегчить душу?

— Нет.

— А если я пообещаю, что все это останется между нами?

— Виктор! — хрипло рассмеялся Портер и достал коробку папирос. — Это в любом случае останется между нами.

— Ты не доложил Шульцам о случившемся? — сразу понял я его намек.

— Доложил. — Алан обмял бумажный мундштук, закурил, выпустил к потолку дым и лишь после этого пояснил свои слова: — Я доложил им о драке между нами, но и только. Так что не в твоих интересах ворошить прошлое.

— Давай не будем ворошить, — согласился я. — И все же — почему?

— Почему? — Портер вдавил папиросу в дно пепельницы и поморщился: — Не хотел угодить на каторгу, вот и все.

— За избитого наркоторговца?

— На моих руках пятеро мертвецов, Виктор, — глухо произнес детектив. — Пятеро собственных осведомителей. И все по милости того мерзавца! Единственное, о чем я жалею, так это о том, что не добил его, когда была возможность!

— Ты рассчитывался со своими стукачами морфием? — догадался я.

— Да, — кивнул Алан и с перекошенным лицом отвернулся к окну. — Морфий оказался разбавлен какой-то ядовитой гадостью. Пять человек, которые доверяли мне, умерли, будто обожравшиеся отравленной приманки крысы…

Я вздохнул и покачала головой:

— Удивляюсь, что чистоплюи из дивизиона внутренних расследований не упекли тебя за решетку.

— У них не было выбора. Я согласился дать показания, — усмехнулся Портер. — Знаешь, Виктор, терпеть не могу продажных полицейских. Тех, кто закрывает глаза на преступления, покрывает преступников и сам переступает черту. Меня не надо было уговаривать, я сам пришел в дивизион внутренних расследований и написал заявление.

— Сдал коллег?

— Коллег? — скривился Алан. — Они работали на торговца наркотиками! Какие они мне коллеги?

— Поэтому Шульцы тебя прикрыли, а когда понадобилось, натравили на меня. Что они наплели?

— Сказали, что ты продажен до мозга костей.

— И как, продажен?

— Ты слишком многое скрываешь, — прямо заявил детектив, — чтобы быть чистым. Я уже не говорю об уничтожении улик. Ты сжег фотографии, Виктор!

— Я объяснил тебе свои мотивы, — пожал я плечами. — И раз ты не сдал меня Шульцам, тебя они устроили.

— А может, я просто испугался? Испугался сознаться в убийстве?

— И теперь тебя мучает совесть?

— Я не знаю, что именно случилось на крыше. В твоем рассказе дыр больше, чем в стоптанном ботинке! Ты многое скрываешь. Что, если убийца — ты? А те парни шли по твоему следу? Что, если так?

— Тебя просто мучает совесть, — усмехнулся я. — И ты пытаешься заставить меня раскрыть карты.

— Я все равно докопаюсь до истины. Когда придет ответ по киноафише и мы установим место преступления, тогда откроется правда.

— Не стал бы особо рассчитывать на это, — вздохнул я, поднялся из-за стола и кинул детективу сложенный надвое фотоснимок. — Но твою совесть могу успокоить прямо сейчас.

— Что это? — удивился Алан, развернул фотокарточку и надолго замолчал.

На снимке сержант Варниц и патрульный Брод усаживали в служебную машину Шарлотту Ли. И если лица получились слегка смазанными, то регистрационный знак автомобиля вышел четче некуда.

— Вот ведь! — выругался Портер какое-то время спустя.

— Я же говорил, — печально улыбнулся я, — кому бы еще пришла в голову мысль отвезти тело в морг, как не полицейским?

— И ты не сжег эту фотокарточку? Не сжег, но и не показал мне?

— Не был уверен, что тебе можно доверять, — пожал я плечами и вернулся за стол.

— А теперь уверен?

— Теперь это уже не важно.

Алан кивнул, чиркнул спичкой по боковине коробка и запалил снимок.

— Теперь это уже не важно, — подтвердил он. Дал плотной фотобумаге разгореться и кинул ее в пепельницу. — Они мертвы. А у нас появилась реальная зацепка. — Тут детектив встрепенулся и уставился на меня: — Почему ты думаешь, что ответ по афише ничего не даст?

— Просто предчувствие.

— Виктор! — нахмурился детектив. — Что ты скрываешь?

— Уже ничего, — соврал я и глазом не моргнув. Помолчал и добавил: — Меня отстранили от дела.

— Что?!

— Так решил капитан. Расследование отходит криминальной полиции. Тебе и карты в руки.

— Я на этом не настаивал.

— Я знаю.

В этот момент распахнулась входная дверь и в кабинет вошел инспектор Раевски.

— Алан, к капитану, — распорядился он, а когда выбравшийся из-за стола детектив направился на выход, предупре дил его: — Подожди в приемной. — Сам прикрыл дверь и вздохнул: — Есть разговор, Виктор…

Я постарался не выдать беспокойства и беспечно улыбнулся:

— Если хочешь сообщить, что дело Шарлотты Ли теперь ваше, то я уже в курсе…

— Сейчас не об этом, — мотнул головой Филипп Раевски и снял шляпу, явно не зная, с чего начать разговор.

— Случилось что? — поторопил я инспектора.

— Ювелирный салон «Двадцать четыре карата», знаешь такой?

По спине побежал холодок, но я просто кивнул:

— Знаю.

— И его владельца?

— И владельца. Всегда там подарки Анне покупал. Что-то случилось?

— Ночью был налет, — вздохнул Раевски. — Непонятное дело.

— Со стариком, надеюсь, все в порядке?

— Убит.

Я поднялся из-за стола, распахнул шкаф с делами, вытащил запрятанную за папки бутылку.

— Мне к шефу, — отказался от выпивки инспектор.

Тогда налил себе, выпил и спросил:

— Ограбление? Ты сказал — дело непонятное.

— Полицию вызвали соседи, встревоженные звуками стрельбы, но налетчики сумели скрыться.