Андрей Уланов - Плюс на минус

Вот из него жена бы получилась что надо, неожиданно подумал я. Когда разберемся с этой бодягой, попрошу… пусть родича какого порекомендует. Если, конечно, будет из кого выбирать — желающих поселиться с контуженным и среди домовых наверняка не толпы.

Лена, слегка озадаченная столь легкой победой, сняла куртку и отправилась в ванную, а я прямиком поплелся на кухню, к чаю.

Хотя мне сейчас хотелось вовсе не чая.

Домовой уже вовсю колдовал над картошкой — ведро наполнялось быстро, словно водой из-под крана, — и при этом выразительно косился в мою сторону.

— Сейчас Лена придет, — не выдержал я после шестого по счету просительного взгляда. — Она картошку хотела, она и расскажет.

— А ты что, не будешь? — всполошился домовой. — Ты не приболел, часом? Или стряслось чего?

— Лена все расскажет, — повторил я. — А пока… скоро там чайник?

— Минут пять, — виновато сказал домовой, повернув ухо в сторону пузатого реликта советской эпохи. — Я ж доверху налил… хочешь, выплесну половину? Потом еще раз поставлю.

— Да ладно уж, подожду.

— Федь, на меня не заваривай, я кофе буду. — Благоухающая чем-то вкусно-ароматным Лена прошествовала по кухне, упала на стул напротив и с блаженным «ох-х» вытянула ноги.

— На ночь глядя? — неодобрительно зафыркал домовой.

— Иначе я прямо сейчас усну, — возразила блондинка, наглядно зевнув.

— Так я бы бодрящий такой, с травками…

— Федор, да оставь ты ее, — не выдержал я. — Хочет кофе, пусть себе…

— А ты не хочешь? — удивилась Ленка. — Как там твоя шея, кстати?

— В порядке, — соврал я. На самом деле ныло еще очень даже ощутимо, но терпеть очередной раунд показной заботы о раненом герое я совершенно не желал. — А твоего кофе я у Маринки нахлебался по уши.

Ленка сделала вид, будто ничего не поняла, и, обиженно передернув плечиками, отошла к плите. Федька, опустив лапку с ножом, недоуменно переводил взгляд с меня на хозяйку.

— Да что ж там такое приключилось-то? — вырвалось у него. — Вернулись сами не свои, будто подменил вас кто!

Девушка вздрогнула, просыпав на пол с пол-ложки кофе.

— Нас, к счастью, — нет. А вот Вадима…

Я не стал вмешиваться, хотя пару-тройку раз очень хотелось — по Ленкиным словам выходило, что во время нашей «дружеской» встречи я вел себя то как идиот, то как полный отморозок. А рассыпаемые щедрой рукой эпитеты вроде «отважно», «мужественно» — ну да, еще не хватало, чтобы я себя женственно повел! — «героически» и так далее это самое впечатление лишь усугубляли.

К тому моменту как Лена закончила рассказ, на столе уже стояла чашка с чаем и две тарелки с аппетитно дымящейся картошкой.

— Вот оно значит как… — Федька уже в обличье кота уселся на подоконнике, задумчиво шевельнул свисающим с края хвостом. — Бес… давненько их в наших краях не было, дед мой и то ни одного не видал — пугал только малышню байками про энтих злодеев… Они ведь не только человека — нежить могут со свету свести, навсегда упокоить. Леший небось перетрухнул до седины, когда одержимого в своем лесу увидал. На что угодно согласился — и следы запутать-замести, и молчать, как пенек, лишь бы бес его не тронул…

— Да и Славик при его приближении удрал куда подальше, — припомнила Ленка. — Или ты думаешь…

— Мог, — вздохнул домовой. — Призраки-то народец болтливый, а огласка бесу ни к чему…

— С лешим я еще раз поговорю тет-а-тет, — мстительно пообещал я. — Он же, тварь эдакая, выходит, с самого начала нам в глаза врал! Ну дедуля…

— Сань, ты его и так уже достал, — прохрумкала Лена. — У нас сейчас другая головная боль.

— Угу. Федь, — обернулся я к домовому, — а что ты еще про бесов знаешь?

— Да, почитай, и ничего. — Кот удрученно лизнул лапу. — Почуять беса в человеке я не могу, покуда он сам этого не захочет. Сделать ему что-нибудь — тоже…

— А то, что Вадик по стенам с переломанными пальцами прыгал не хуже Тарзана? Тоже бесовская сила?

— Воля, а не сила. Бесу человека жалеть резона нет, одного уморит — загонит, как лошадь, — в другого переселится.

— И Вадима он уже почти загнал, — печально заключила девушка. — Потому Маринка ему скорую смерть и нагадала…

— Лен, ты же помнишь: она сказала — «фатальное стечение обстоятельств».

— А еще она сказала, что с нашей стороны Вадиму может прийти помощь! — запальчиво возразила девушка. — Это я тоже помню.

Опять двадцать пять, зло подумал я. Блин, кем она нас числит, Чипом и Дейлом?

— Помощь… — проворчал парень. — Пристрелить, чтобы не мучился, вот и…

— Сань, ты вообще соображаешь, что говоришь?! А если бы на его месте оказался ты — или я? — Сказать по правде, к одержимому Вадиму я испытывала скорее не жалость, а стыд за ее отсутствие, но напарник меня уже достал! — Только и знаешь, что из обреза своего палить во все, что движется!

— Блин, может, мне прям щас харакири сделать?! — взорвался тот. — Пока я твоего драгоценного Вадика еще раз нечаянно не порезал?

— Сань, ты чего? — растерялась я. — Я просто…

Внутри меня все кипело, и я с огромным трудом сдерживался, чтобы не послать Ленку так, чтобы словарного запаса для отпугивания нежити ей потом бы хватило лет на десять работы без отпусков и выходных. Но пока еще клапаны в башке держались, и пар стравливался по чуть-чуть.

— Лен, ты просто ведешь себя как дура, — с нажимом произнес я. — Уж извини за прямоту… но, блин, хоть попробуй головой-то подумать!

— Я этим и занимаюсь, — огрызнулась девушка, — только она у меня, уж извини, здоровая!

— На контузию намекаешь? — Я криво усмехнулся, хотя внутри словно лопнула натянутая струна… возле самого сердца. — Ну-ну… а сама ты в детстве точно не падала? Высокий подоконник, ступеньки в подъезде…

Блондинка залилась краской — видно, имелся в ее биографии такой эпизод, но предавать его огласке она не собиралась.

— Нет, не на контузию, — медовым голоском пропела она. — Сомневаюсь, что она могла навредить уже имеющемуся… интеллекту.

Я открыл было рот, чтобы напомнить про свое хоть и неоконченное, но все же высшее образование, но в этот момент в разговор неожиданно вмешался Федька.

Он прыгнул на стол и зашипел. На словах это звучит не страшно, но когда прямо перед тобой здоровенный котяра — уши прижаты, хвостяра трубой! — скалит клыки… это привлекает внимание.

— Да вы что, в самом деле с ума подходили?! Смотреть же страшно, того и гляди разлаетесь вконец!