Станислав Птаха - Городская магия

— Фамилию, как Родину-мать — не выбирают! — сказал гордо Сан Саныч.

— Не то, что работу или жену, — продолжал гнуть вою линию Монаков, — так выпьем за правильный выбор, когда мы можем выбирать!

Уставший и голодный Прокопеня с радостью последовал призыву, и испытал некоторое почти забытое умиротворение.

— Ты Костя, настоящий депутат, — я только за тебя голосовать буду, расчувствовался Кастаньеда и через стол пожал Манкову руку.

— Будешь за меня голосовать, Звягин тебя закопает, пылью присыплет и ещё ножкой сверху притопчет, — умерил избирательский пыл молодого коллеги Монаков.

— Если только до этого Сан Саныч его сам в наручниках не проведет по длинным коридорам… — серьезно сказал Сергеич.

— За коррупцию??? Здорово было бы… — размечтался Кастаньеда, мысленно примеряя свою экзотическую фамилию к табличке на прокурорском кабинете, — что есть варианты? — он выжидательно посмотрел на Сергеича.

— Слушай, Сан Саныч, вот как бы заяснить, что за такая у нас баба Дуся бабушка Дарья — Дарья Викентьевна, — народная целительница объявилась?

— Кто-то приболел? — осведомился Костаньеда, и, взяв из рук Прокопени бланк с витиеватым заголовком, надел очки в круглой оправе «а-ля Джон Ленон», отошел от стола. Оставшись без объекта воспитания, Монаков весь свой нерастраченный предвыборный пафос обрушила на Ала:

— Ал, вот хороший ты мужик, и говоришь, бабка у тебя русская, ещё и из дворян — ну прости меня за прямоту, ведешь себя как недобитый международный исламский террорист — ваххабит или того хуже кришнаит какой-нибудь! Я имею ввиду — что водку не пьешь! Вот раньше говаривали, кто не пьет — тот анонимщик!

Ал, не стал выяснять кто такой анонимщик, досадливо поморщился, вздохнул, и залпом выпил рюмку, видимо сегодняшние стрессы тоже не прошли для него даром, потому что сразу же за ней он выпил ещё одну. К их столу подсели несколько серьезных и солидных мужчин — все они видимо были хорошо знакомы между собой, завязалась общая беседа…

Монаков кивнул официанту и тот щедрой рукой разлил старым и новым участникам застолья очередные порции, и продолжил проводить воспитательную работу, используя, как всегда, личный пример:

— А когда с водкой было строго, ну при Горбатом — на заре перестройки — ну вы ж постарше, помните, я как раз повышал квалификацию в институте глухонемых, то есть в академии УВД, — между прочим, со Звягиным Толиком, и похожи мы с ним были — страшно. Так вот, нас вместе и отправили на стажировку в Крым — что-то там по санаторным злоупотреблениям расследовать. А сезон, мест нет, так нас вот не поверите мужики, — поселили в корпус санатория где дам — извиняюсь за пикантную подробность — по — женски болезных пользуют…

Видимо продолжение этой без сомнения поучительной истории мало занимало Ала, потому что он встал и ногой решительно отодвинул стул. Вообще-то «Лотос» был стриптиз баром, но измученный Прокопеня заметил это только сейчас, когда Ал чуть заметно пританцовывая направился к сцене, где около шестов довольно безвкусно извивалась пара девиц в стилизованных под древнеегипетские прическах и крошечных полупрозрачны передничках.

— Вот сразу видно — наш человек, люблю таких! Водки накатил и по девчонкам! Буду теперь его с собой на мероприятия предвыборные смело брать! А то вечно ходит, как не родной, Джемс Бонд какой-то, а не человек, прямо ни выпить, ни закусить при нем! — искренне порадовался за Ала и себя Монаков. Как оказалось — совершенно преждевременно.

Ал, легко запрыгнул на сцену и, под бессмертный голос Фреди Меркьюри, легким движением снял пиджак, покрутил его над головой на пальце и вручил одной из танцовщиц. Та удивленно отступила в сторону, освободив часть сцены. Последовавшее действо можно описать как авангардный балет с элементами стриптиза, исполненный вполне профессионально. То есть зрелище для постсоветского пространства весьма экзотичное и потому вызвавшее настоящий ажиотаж. Посетители отложили ножи и вилки и уставились на сцену, товарки стриптизерок выглядывали из-за сценического задника, а в дверях кухни сгрудились официанты и провора…

Когда Ал остался без рубашки, один из незнакомых Прокопени мужчин вынул толстенное портмоне, отсчитал три купюры и обратился к Сергеичу:

— Ставлю, что парень до гола разденется!

Монаков, видимо сильно разочарованный поведением Ала, тоже вынул кошелек, отсчитал деньги и положил на стол:

— Это ж ходячий пациент Доктора Фрейда — носки может и снимет… а что б до гола — это вряд ли…

Сергеич профессионально принимал растущий поток ставок — к нему начали подходили люди из-за соседних столиков и даже кто-то из охраны ресторана. Монаков, отвлекся от зрелища и полушепотом обратился к Прокопени, который наблюдал за импровизированным казино:

— Вот, Сергеич, до чего умный человек, даже ведь не записывает. Ему бы спутники запускать! Памяти — феноменальной, в карты играет — что Каспаров в шахматы, только лучше, а вот свелся со Звягиным, вундеркинд, и теперь мультфильмы прямо в голове смотрит, не включая телевизора…

Монаков не договорил — помещение огласил пронзительный женский визг, и на сцену где Ал продолжал демонстрировать сложные танцевальные па, с визгом вскарабкалась пышненькая миниатюрная блондинка, в полупрозрачном розовом платье со множеством воланов и сложных драпировок, в массе золотых колец и увесистых цепочек, и быстро цокая неправдоподобно высокими каблуками решительно направилась к Алу.

Понять даму, было можно — Ал, обладатель замечательной пропорциональной фигуры, был одет только в длинные черные шелковые носки, изящные остроносые туфли, часы, и предмет туалета, спереди напоминавший плавки, тигровой окраски. Но это был всего лишь небольшой лоскутик, который держался на срамном месте исключительно благодаря трем тоненьким кожаным ремешкам, которые были скреплены над полностью голыми ягодицами золотистым кружком небольшого диаметра. Прокопени было как то не удобно принародно разглядывать голую мужскую задницу, и он сконцентрировал внимание на кружке, даже определил на нем логотип Версаче. Ал, не обращая особого внимания на стремительную даму, ещё раз съехал по шесту — Игорь Николаевич невольно уперся взглядом в небольшую татуировку на внутренней стороне его бедра — на ней змея обвивала тонкий клинок.

Смущенный Прокопеня отвернулся в сторону, Сергеич уже начал выплачивать по ставкам, потому что Ал остановился, и раздраженно пытался отобрать у экзальтированной поклонницы свою рубашку, которую она подобрала пока бежала по сцене, и теперь прятала за спиной.