Макс Фрай - Куда исчез Филимор? Тридцать восемь ответов на загадку сэра Артура Конан Дойля

Нора тихонько вздыхает. После того как выяснилось, что объяснить исчезновение Тимоти не могут ни полицейские, ни вызванные ими фэбээровцы, ни хмурые типы, высокомерные, как европейские монархи, так называемые эксперты, Мэтью принялся коллекционировать истории о таинственных исчезновениях. То ли надеялся, что со временем сможет разобраться, что случилось с отцом, то ли просто утешался тем, что они не единственные люди в мире, которых постигло столь таинственное несчастье. Собственно, сама Нора тоже находила некоторое утешение в этих небылицах, поэтому выслушивала регулярные вечерние доклады сына с живейшим интересом.

- Или вот еще, - продолжает он. - "Дорога в Никуда". Послушайте! "Короткий участок автострады, уходящей от города Альбукерке в штате Нью-Мексико к горному массиву Сан-Матео. Жители Альбукерке уверены, что дорога "проглатывает" людей и автомобили. Только в 1997 году там бесследно исчезло семнадцать человек..." Представляете? А может быть, наш дом тоже построен на такой "дороге в никуда", просто никто об этом пока не знает? Его же совсем недавно построили, а раньше тут был пустырь, вот никто и не успел пропасть, папа первый. Может быть, мы все тоже скоро пропадем?..

"...и окажемся там же, где папа", - хочет добавить он, но умолкает под тяжелым взглядом сестры.

- Ты все-таки сначала думай, а потом говори, - шипит Джина. - Мама же!..

- Ничего, - говорит Нора, - ничего. Дай брату рассказать. "Дорога в Никуда" - это действительно очень здорово, может быть, я даже вставлю ее в новую книжку, как вам кажется, дети? Вам было бы интересно о таком читать?

Мэтью энергично кивает, Джина яростно мотает головой, Нора улыбается, и слеза, покатившаяся было по ее щеке, останавливается на полдороге и тут же высыхает.

* * *

- Жизнь и сновидения - страницы одной и той же книги, - говорит Лизелотта. Она сидит в шезлонге вытянув ноги, нежится под лучами выглянувшего наконец солнца, и выражение лица у нее при этом самое что ни на есть мечтательное.

- Что?!

Тимоти даже подскочил от неожиданности. Конечно, они прожили вместе четырнадцать лет и всегда отлично понимали друг друга, а все-таки отвечать вслух на его мысли - такого обычая у нее до сих пор не было.

- Это не я придумала. Это Шопенгауэр.

- Правда? С ума сойти, я на него по молодости сдуру только что не молился, а этой фразы не помню.

- А я, считай, только ее и помню. Наверное, потому, что все остальное не в моем вкусе, он для меня слишком пессимист, аж тошно делается... Но это, знаешь, очень полезная формула. Помогает трезво смотреть на вещи.

- Ты только на меня, пожалуйста, трезво не смотри, - говорит Тимоти. - Страшно подумать, что будет, если я перестану тебе сниться.

- Не перестанешь, - улыбается она. - Никогда. Слово скаута.

АЛЕКСЕЙ КАРТАШОВ

ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ФИЛИМОРА-МЛАДШЕГО

Приступая к рассказу об этом происшествии, я осознаю, что могу нанести урон репутации моего выдающегося друга. Однако, поскольку в последнее время он твердо решил отойти от дел, я полагаю, что публика вправе узнать несколько больше об одной из редких неудач Шерлока Холмса.

История эта в свое время попала в наши газеты с большим запозданием и не особенно заинтересовала публику, взволнованную процессом Эдинбургского душителя. "Дейли телеграф" кратко сообщала в воскресном выпуске, что "мистер Холмс, будучи в Нью-Йорке, принял участие в расследовании исчезновения молодого м-ра Филимора, однако тайна остается нераскрытой". Впоследствии это так и не законченное дело исчезло со страниц газет вовсе, однако время от времени мои читатели обращаются ко мне с просьбой рассказать о неудачах Холмса; некоторые вспоминают и эпизод с мистером Филимором.

Я отчетливо помню день нашего прибытия в Нью-Йорк, 12 октября 189* года. Громада "Этрурии" осторожно продвигалась между островами, а в тумане перед нами возвышался лес мачт, подобного которому я не видел даже на Темзе. Через некоторое время, когда мы подошли поближе, туман слегка рассеялся, и еще более фантастическое зрелище предстало перед нашим взглядом: вдали уходили в небо здания, некоторые еще в лесах, превосходящие высотой самые громадные мачты. Помощник капитана, стоявший рядом, обратился к нам с довольной улыбкой:

- Видите, господа, это и есть знаменитые нью-йоркские высотные здания. Моряки называют их "небоскребами", так же, как грот-мачты.

- Не сомневаюсь, что это название привьется, - отозвался Холмс, внимательно наблюдавший за разворачивающимся пейзажем. Мне даже почудилась в его глазах искорка восхищения, но через мгновение мой друг вновь обрел невозмутимый вид.

Не буду описывать долгую процедуру маневрирования и швартовки, прохождения формальностей, - скажу только, что мне не терпелось скорее ступить на твердую землю после недели в довольно бурном море. Осенние шторма, хоть и не представляли опасности для нашего колосса, изрядно попортили мне настроение и самочувствие. Холмс, на которого качка не действовала, был настолько любезен, что почти не курил в нашей каюте. Однако и ему, несомненно, хотелось поскорее ощутить под ногами почву Нового Света, о котором мы все столько слышали с детства. Агент конторы Кука ожидал нас у причала, и вскоре мы уже ехали по просторным улицам Манхеттена.

Гостиница "Уолдорф" поразила мое воображение. Верхние этажи почти скрывались в наползшем с Ист-ривер тумане, и я не смог сразу сосчитать количество этажей, но их было никак не менее дюжины. Мы поднялись на наш девятый этаж в элеваторе - новое американское изобретение, чрезвычайно мне понравившееся. Роскошь наших апартаментов несколько меня позабавила: наши заокеанские кузены, видимо, полагали, что максимальное количество позолоты и драматические живописные полотна на стенах отвечают вкусам высшего общества. Однако спальня моя была вполне удобна, и, переодевшись с дороги, я присоединился к Холмсу в нашей общей гостиной.

Планов у нас было много. Мы рассчитывали около недели пробыть в Нью-Йорке, повидать моих добрых друзей, переехавших в Америку в поисках новых впечатлений, ознакомиться с местными достопримечательностями. Ждали нас и в Филадельфии, в университете Темпл, где Холмс непременно хотел послушать лекцию об акустических особенностях скрипки. Далее я собирался посетить Гарвардскую медицинскую школу в Бостоне, где меня с нетерпением ожидал мой старый друг д-р Робинсон. Холмс, полюбивший Нью-Йорк с его кипучей жизнью, колебался - побыть ли еще в этом новом Вавилоне или составить мне компанию, ознакомиться с гарвардской коллекцией тропических ядов. Однако ему так и не пришлось делать выбор: в наше расписание властно вмешались обстоятельства.