Наталия Нестерова - Некромант. Присяга

– Тань? Тань, привет.

– Никусь, я припоздаю, наверное, зато пойду мимо точки. Тортик принести?…

– Да, с фисташками или малиновый… а еще сметаны литр, наверное… Танюх, тебя на карете могут подкинуть?

– Ну, если подумать, то могут, а что?

– Ты тогда приезжай со своим сундуком.

– О-ой, ну Ник, ну договорились же посидеть, у Чеда первый вечер свободный за бог знает сколько времени, а ты…

– Ну, то есть то, что я приболела, ты вообще не допускаешь? – фыркнула я.

– Если честно – нет! – решительно ответила Таня. – У меня такого плана ясновидение тоже имеется!

– Ну и ладно… главное – приезжай. Мы давно все вместе не бу… не сидели!

– Буду-буду…

Я дала еще пару указаний и приступила к кулинарному ритуалу.

Мясо в микроволновке оттаяло, но по старинке я все равно резала, клала в слегка теплую, подсоленную воду, потом чуть отбивала, окунала в молоко и только потом мариновала. Охлажденное мясо первой свежести таких процессов не требовало, а размороженное – ну извините. Было бы и охлажденное, не велик труд купить, но виновник банкета объявил о своем возвращении только с утра в понедельник, когда я выбегала на работу.

«Фигню» я закинула в коньяк, пусть набухает и набирается аромата, а потом вместе с остатками спиртного пойдет в горшки. Туда же я насыпала предпочитаемых специй.

Нечеткость ситуации, которая поначалу развеселила, сейчас стала раздражать и немного пугать. Я ощущала неспокойное сознание Мерлина, прочно заблокированное в некоей абстрактной глубине его натуры. В какой-то момент я, разглядывая острейший нож из керамики, не удержалась. Вымыла руки, поставила в автоматическую медицинскую «ручку» из аптечки новый стерильный ланцет и выудила из пальца вялой руки Мерлина каплю крови, пытаясь из нее же выудить и информацию.

Лизнула.

Странно, парень в самом деле был «не такой». Конечно, экстрасенс со смешанным или темным Даром или попросту специализирующийся на магии крови сумел бы сказать больше. Однако и я поняла, что у него какое-то экзотическое происхождение, Мерлин не так сильно отходил от истины, как я подумала в редакции.

Тут же захотелось поискать у него за ушами порты для оргтехники и гаджетов. Вдруг все-таки киборг или сын инопланетянина?…

Вернулась к мясу, разложила его по горшочкам, поставила тушиться. Полдня командировки сработали мне в плюс, но Мерлин покоился на совести тяжким грузом.

Снова вымыв руки (заодно сняв за двадцать четыре биения своего сердца струей воды ненужную информацию и почистив энергетику), я села возле парня. Закрыв глаза, я пробовала пройти по переплетенным каналам сознания Мерлина. Однако этот сон отличался от всего, с чем я сталкивалась ранее. Проще всего мне было сравнить состояние Мерлина с состоянием рыцаря, который из каких-то соображений взял и запаялся внутри доспехов наглухо. Припоем, если так можно выразиться, была сильнейшая эмоция, в данном случае – страх. Ткнув случайно в этот страх, я обнаружила, что субстанция активная и заразная. На веках моих закрытых глаз заплясали красные сполохи, словно язычки огня, а руки (я сложила пальцы в один из Ключей) стали холодными и липкими. Попытка просочиться сквозь припой внутрь, чтобы выяснить причины столь плачевного состояния господина Олега Евсеева, закончилась ощущением панического трепета, внутреннего биения его сущности и уплотнения всех защитных структур. И в то же самое время я краем уха слышала, что Мерлин продолжает лепетать что-то на тему конца света и вселенского зла, и еще – органы его чувств отлично работают. Он воспринимал звуки, ощущал телом мой прекрасный матрас, временами видел окружающую его обстановку, но не осознавал это все, а лишь воспринимал рецепторами. Воспринятое куда-то уходило размытой ненаправленной волной. Впрочем, отсюда особо далеко не уйдет. Это же моя квартира.

Скрипнув зубами, я начала искать в защите хоть какую-то щелочку. Парня требовалось убедить, что все в порядке, расслабить, пообещать защиту и спросить, что же произошло. Я настроилась, сосредоточилась и даже успела увидеть нечто вроде дверного проема, в углы которого воткнуто два огненных, пылающих кинжала… картинка показалась смутно знакомой, но рассмотреть я ее не успела.

Мои руки утонули в огромных теплых лапищах. И я сразу выключилась из сущности господина Мерлина.

Разлепила глаза, заранее улыбаясь.

– Ксенька, ну у тебя и видок, когда ты колдуешь. – Густой, наполненный силой голос Чеда вибрировал. – Сама белая, у глаз синева, пульс такой, что все тело трясется.

– А то ты не знаешь, светлый пан, что, когда я, как ты выразился, колдую, меня трогать нельзя, – отозвалась я, невольно улыбаясь.

– Да помню, но жалко тебя. Что за тело на нашем матрасе?

– Отдельная история. – Я встала, опираясь на руки Чеда, и в очередной раз восхитилась, какой он у нас замечательный.

Нас было четверо, как мушкетеров. Дачная компания. Вася, Таня, я и ясновельможный пан Евгений Доброславович Чедерецкий, с детства сокративший свою фамилию до клички Чед, проводили вместе, не расставаясь ни на минуту, все дни летних каникул с третьего до девятого класса. Нас растаскивали за уши, грозили страшными карами; Чеда прогоняли «от маленьких» – он был на три года старше нас с Васькой и на четыре года старше Танюхи. Прогоняли… и все равно спустя ровно тридцать минут после очередной выволочки мы ловили верхоплавок в реке – все вместе, катались со стога – все вместе, играли в «Мафию», в «Монополию» или карты, собирали ягоды в лютом густом малиннике, читали заданное на лето – или слушали необходимые литературные произведения в лаконичном пересказе Чеда. «Тетка замужняя втрюхалась, наделала мужу рогов, сиганула под поезд».

У нас было минимум три штаба в разных кустах. В одном из штабов, в зарослях черной рябины, даже имелся сломанный холодильник, внутри которого хранился помятый самовар, кирзовый сапог, сомнительного вида заварка в грязной стеклянной банке и запас хорошо высушенных шишек.

Иногда мне казалось, что истинная моя жизнь тогда-в третьем классе – началась и тогда – в девятом – закончилась. И прошла она преимущественно в летнее время года, оставив невероятные по красоте и четкости воспоминания.

После десятого класса я в Васильевское больше не возвращалась.

В любом случае, несмотря на спонтанные вспышки яснознания и прочих экстрасенсорных проявлений, тогда я еще не являлась собой… и была при этом абсолютно счастлива, вплоть до момента, когда мне пришлось приехать в Москву к деду.

Ну а теперь вся четверка имела ключи от моего чердака мира, и друзья являлись ко мне всегда, когда хотели, без предупреждения. Сюда из-под дачных кустов переместился наш штаб, а мы негласно считали свою компанию истинной, самостоятельно избранной семьей.