Лариса Казимирова - Дефект бабочки. Другой мир (СИ)

Я поняла — надо срочно защищать свои права, иначе я здесь на всю жизнь застряну. Маг — вот кто возможно знает, как мне вернуться домой.

— Извините господин комендант, но все что знала, я Вам рассказала. Не понимаю, чем еще я могу Вам помочь.

Эльф удивленно приподнял одну бровь, но все же ответил:

— Зато я понимаю.

— Может, Вы объясните это мне?

— Нет, пока я этого сделать не могу. Считай это тайной следствия.

— Скажите пожалуйста, а когда в таком случае я смогу уйти в Рондан?

— Когда закончится расследование.

— А если оно так и останется незаконченным? — нет, так просто ты от меня не отделаешься.

— Ира, тебе не кажется, что ты ведешь себя несообразно своему положению?

Удивительно, как от его тона окна морозными узорами не покрылись.

— А какое у меня положение?

Действительно, я вдруг поняла, что мой статус здесь совершенно не определен.

— Положение прислуги, — соизволил ответить Рениэль.

— Разве я давала свое согласие работать у Вас прислугой? И обычно прислуге платят.

Похоже, я его все таки, допекла. Скорее всего, сам он просто не задумывался над этим вопросом. Эльф внимательно посмотрел на меня, откинулся на спинку кресла и с чуть заметным ехидством спросил:

— А ты бы предпочла статус подозреваемой? Камера до сих пор свободна.

Приплыли. И с него ведь станется посадить меня под замок хоть до морковкина заговенья. Поняв, что ответить мне нечем, комендант выдержал театральную паузу и встал, обращаясь к магу:

— Господин Лис, прошу Вас подписать протокол, — и обращаясь ко мне, — ты можешь быть свободна.

Свободна? Это такая издевка, что-ли? Я встала, и опираясь на палку, поковыляла к двери.

— Ира, — окликнул меня Вил, — когда расследование наконец-то закончится, — он глянул на эльфа, — Я с удовольствием помогу тебе устроиться. А живу я в городе Таррин, он тут недалеко, вон на карте нарисован, — и дедок кивнул на карту, висевшую в кабинете на стене, — Придешь в магистратуру и скажешь, что тебе нужен Вил Лис.

— Я с удовольствием еще поговорю с Вами, господин Лис, — и я вышла за дверь.

Медленно поднимаясь к себе в комнату я размышляла о том, что, похоже, по своей воле меня отсюда, не выпустят и еще о том, что город Таррин судя по карте, стоит на берегу той самой речки протекающей мимо нашей крепости.

Ненастным вечером мы сидели всей компанией на кухне. Я резала грибы для похлебки, Дана рапу, которая, во многих здешних блюдах заменяла нашу картошку. Гриня крошила лук. За окошком завывал ветер, качая ветки деревьев, но на кухне у нас было тепло. Огонь весело плясал на углях и казалось будто на стенах разыгрывается представление из театра теней. За стеной, с другой стороны камина, там, где находился главный зал, раздавался неясный шум — это отдыхали эльфы. Тихо, прилично, и не скажешь, что вояки, мне показалось даже что играет флейта. Сегодня почти все собрались там, за исключением стражи на воротах и обзорной башне.

Нога моя уже зажила. С происшествия в лесу прошло две недели. На следующий день после разговора с магом меня вызвал к себе Рениэль. Перед ним на столе стопкой лежали золотые монетки.

— Я подумал над твоими словами, — без предисловий начал комендант, — здесь оплата за год, — и придвинул мне стопку.

— Сколько здесь? — мне не хотелось почему-то пересчитывать деньги.

— Двенадцать золотых, — ответил Рениэль.

— Значит, Вы платите мне по одному золотому за месяц? — задала я следующий вопрос.

— Ты считаешь, что этого мало? — с иронией поинтересовался эльф — поверь мне плата вполне достойная. Вряд ли ты где-нибудь получишь больше.

— Я проработала у вас восемь месяцев, — я отсчитала восемь монет и положила их в накладной карман фартука, — могу я идти?

— Да можешь.

Итак, теперь у меня было восемь золотых. Лет через двадцать завидной невестой стану, аккурат в сорок лет, самый возраст.

Грибы закончились и я взялась за морковку. Гриня, закончив с луком, потянулась как кошка, демонстрируя серебряную брошку с непрозрачным желтым камешком с коричневыми полосками, которая скрепляла концы шейного платка на ее выдающейся груди. Она весь вечер привлекала к ней внимание. Я и Тим делали вид, что не замечаем, а Дана только посмеивалась. Наконец Дана сжалилась:

— Откуда у тебя краса такая?

— Один хороший эльф подарил.

Тим зло фыркнул. Грэн взглянул на Гриню но только покачал головой. Дана же продолжила подначивать:

— За красивые глаза видно, а девица?

— А если бы и так, — и Гриня победным взглядом окинула меня, — если уж благородным можно.

Я удивленно посмотрела на нее. То, что Гриня, не понять с чего, считала меня аристократкой, выяснилось уже давно, но что она сейчас имеет в виду?

— Это ты о чем? — решила выяснить я.

— Да так, — хитренько улыбаясь, начала отнекиваться девушка и видно, чтобы замять разговор, задумчиво продолжила, — вот уже три года здесь живу, а ни одной эльфийки не видала. Дана, а они какие?

— Красивые, — вклинился в разговор Тим, — красивее тебя намного.

— Что с того, — фыркнула Гриня, и победно закончила — они то где? А я то здесь!

— То-то гляжу, совсем голову потеряла. Думаешь, тебя кто из эльфов замуж возьмет? Жди как же, — уже со злостью закончил парень.

— А я за тебя тогда выйду, — томно повела плечиками Гриня, как бы в шутку, но с видом абсолютной уверенности в своей неотразимости.

— А действительно, почему ни одной эльфийки здесь нет? — я решила перевести тяжелый для Тима разговор в другое русло.

— Так эльфийки никогда на границе не бывают. Если только по важному делу, ненадолго, — ответила Дана.

— А почему? У нас жены с офицерами и на границу едут.

— Так и в Рондане так-же. В Таррине, говорят, господа офицеры даже балы устраивают. А уж про простой люд и речи нет — все семьями живут, кто в городе, кто на хуторах.

— А почему у эльфов по другому?

— Так кто ж его знает. Эльфы они эльфы и есть.

Я заметила, что Дана, как и ее муж Кален, никогда не интересовались ни культурой, ни традициями, ни характером эльфов. Они вообще, похоже, относились к своим хозяевам как к явлению природы объяснению не поддающемуся. Восемь лет назад у них сгорел дом и коровник со всей живностью — все, что у них было. Они не захотели отдавать в виру сыновей, и пошли сами. А сыновья остались на полученные деньги восстанавливать хозяйство.

— Эльфы считают своих женщин идеалом красоты, изящества и благородства, — пояснил Грэм. Он был когда-то учителем в общественной школе и здорово помог мне в эти месяцы. От него, в отличии от супругов, всегда можно было узнать что-то новое, — Их не должна коснуться никакая грязь. И поэтому здесь, на границе, рядом с непервородными, им делать нечего.