Вадим Панов - Мистерия мести

Внешностью и манерами обладатель красной банданы совсем не походил на заурядного грузчика: странный жаргон, многочисленные татуировки на руках, теле и даже голове — всё это сложилось у меня в предельно правильный вопрос:

— Ты как тут оказался? Чего с ящиками возишься?

Тон я использовал слегка удивлённый, словно прекрасно знаю, к какому именно байк-клубу принадлежит конкретно этот парень, и не могу поверить глазам, увидев его таскающим ящики.

— Ты наш, что ли? — удивился в ответ татуированный.

— В общем да, но сам по себе, — туманно ответил я, лихорадочно припоминая всё, что знаю о мотоциклах, байк-клубах и прочих деталях этой самобытной субкультуры. Но припоминать не понадобилось.

— Вечно вы, челы, особняком держитесь, — скривился мой собеседник. — Нет чтобы толпой, как все умные давно делают, вы всё поодиночке паритесь.

— Тебе тоже никто не помогает, — брякнул я и сдуру чуть всё не испортил.

— Смешно, в натуре? — окрысился татуированный.

— Удивляюсь просто.

— Удивляйся сложно, мля, если получится. — Странный грузчик с ненавистью покосился на вполовину опустошённую «Газель» и угрюмо сообщил: — Проигрался я здорово, вот и отрабатываю, как лошара. Два месяца тут на посылках вкалываю.

— То есть деньги нужны?

— А ты заплати.

Я протянул татуированному сотенную бумажку и фотографию Тины:

— Девчонка в клуб ходила?

Честно скажу: ожидал увидеть настороженность. Все нормальные люди напрягаются, когда им показывают фотографию недавно убитой женщины. Но я конкретно переоценил уровень влияния средств массовой информации конкретно на этого человека: обладатель красной банданы понятия не имел о смерти Тины Мальцевой. И это несмотря на то, что её фотографиями пестрели газеты и был забит весь Интернет.

— Запал, что ли?

— Вроде того, — вывернулся я.

— На неё все западают, хоть она и чёлка, — гыкнул татуированный. — Сладкая шалава, но не для тебя, ло-шара.

— Я недостаточно денежный?

— С баблом у неё самой всё супер, — махнул рукой грузчик. После чего снял бандану и вытер ею лицо. То ли от разговора умаялся, то ли просто так. — Она сама выбирает, с кем, а нас с тобой от швейцара не отличит, наглая тварь. Кто мы для неё, мля? Пыль!

— Когда она была тут в последний раз?

Мой собеседник протёр банданой шею и выразительно посмотрел на меня. Пришлось расстаться ещё с одной сотней.

— Давно её, суку, не видел, небось на Сейшелах каких греется с новым хахалем. Но когда в городе — гуляет так, что мало не покажется. В «Переплетении» много чего видели, да и Бенций — выдумщик, каких поискать, но эти шалавы зажигают так, что даже конец торчит.

«Эти шалавы»! Всё-таки у Тины была подруга!

— Все человские ведьмы на сексе помешаны, но эти двинуты капитально. Трахаются со всем, что хоть чуть-чуть поднимается.

«Нет, не со всем. Нам с тобой, по твоему же собственному утверждению, не светит. И мне до зарезу необходимо выяснить, кого выбирала Тина».

— С кем она сейчас развлекается?

— Понятия не имею.

Вопрос был важным, поэтому я не задумываясь вручил татуированному две сотенные и заговорщицки прошептал:

— Меня только за этим и послали.

— Выяснить, с кем она спит?

— Мужик один взволнован…

— Ха! — Обладатель красной банданы ощерился, продемонстрировав жёлтые зубы, и хлопнул себя по ляжкам. — Было бы за что волноваться: шалаву эту не переделаешь, а до ржавых качков ему не дотянуться.

— До кого?

— Фарш! Ты где застрял, мерзавец! Хватит бездельничать!

— Всё, чел, бывай.

Татуированный подскочил к фургону, схватил коробку и помчался в клуб; мой вопрос: «Что за ржавые качки?» — повис в воздухе; в дверях чёрного хода нарисовалась мощная фигура охранника.

Жаль, но продолжения интервью не будет.

Я медленно вышел на улицу и поднёс к уху зазвонивший телефон.

— Да?

— Видишь через улицу кафе «Магнолия»? — осведомился женский голос.

— Да.

— Зайди в него.

Короткое предложение завершилось короткими гудками.

Зайти?

Работа приучила меня не отказываться от неожиданных предложений, и поэтому я не спеша перешёл улицу, вежливо пропустив несколько автомобилей, вошёл в кафе и уверенно направился к нужному столику. Женщину я определил без труда. И вовсе не потому, что она не спускала с меня глаз и продолжала вертеть в руке телефон, — просто я проницателен и умён.

Я без спроса опустился за её столик и обаятельно улыбнулся:

— Юрий Федра.

— Знаю.

— А я вас — нет.

Девушка? Нет, всё-таки женщина — выглядела она потрясающе, но её юность, даже поздняя юность, осталась далеко позади. Не меньше тридцати лет, но точнее определить сложно: мешал идеальный макияж. Глаза живые, кожа ещё гладкая, но морщинки вокруг глаз подло сдают возраст. И строгий брючный костюм мешает — официальная одежда добавляла моей новой знакомой, точнее пока ещё незнакомой, несколько лет. Но в целом — выше всяких похвал. Густые каштановые волосы собраны в строгую причёску, но наверняка способны волнующе упасть на плечи. Или разметаться по белизне подушки. Лицо узкое, но не маленькое, приятное. Большие карие глаза, тонкий нос, резко очерченные губы, красивая линия подбородка…

— Меня зовут Мира Кротова.

— Мария?

— Мира.

Представилась она настолько профессионально, что я легко угадал род занятий красавицы:

— Полиция?

— Следственный комитет.

Ну, почти угадал: всё равно блюститель порядка. Образно выражаясь, конечно.

— Я занимаюсь убийством Тины Мальцевой.

— Официально?

Мира промолчала, что стало наилучшим из возможных ответов: конечно нет. Официально делом занимается полиция, но, учитывая влияние директора, комитет попросили подключиться к расследованию. Ничего удивительного. Странно, что меня ещё не навестили ребята из ФСБ.

Я попросил официанта принести кофе и светским тоном осведомился:

— Следили за мной?

Мне хорошо удаются такие вот небрежные вопросы: вроде ничего особенного, но звучат резко, неожиданно, ставят разговор с ног на голову, показывая, что я подмечаю гораздо больше, чем показываю. Однако смутить госпожу Кротову не удалось.

— С того самого момента, как ты вышел из офиса директора, — легко ответила Мира.

И очень естественно перешла на «ты».

— Почему решила со мной познакомиться? Я тоже умею уменьшать расстояния.

— Потому что меня тоже выставили из «Переплетения».

— Даже тебя?

Почему меня выгнали, понятно — сироту всякий обидит, а вот выпереть за порог взявшего разбег следователя весьма затруднительно. Покровители у владельцев скромного «Переплетения» должны быть чудовищно высокого ранга.