Из дневников Босоногого мага (СИ) - DOBROmood
Все закончилось тем, что его просто выставили в проулок, и кирпичная стена вновь превратилась в обычную кирпичную стену. Ему нужно домой. Шива умная, она все поймет. Он побежал к дому. Ему удалось пробежать большую часть пути, пока хватало сил бороться с охватывающей тело противоестественной слабостью. Он спешил. Контролировать тело с каждым шагом становилось все тяжелее. Ноги не смогли преодолеть ступени, ведущие вниз, к заливу, от чего он кубарем пролетел по ним.
Он едва не заплакал от счастья, когда обессиленный добрался до дверей кузни. Двери были заперты, а непослушные пальцы не могли найти ключ в кармане. Попытался стучать, но у него получилось лишь погладить дверь бессильной рукой. Он решил стучать всем телом, пока ноги слушают его. После второй попытки неуклюжего выноса двери он, наконец, завалился в дом.
— Ма’Ай, что с тобой? — озабоченно спросил Куран, открыв ему дверь. Он хотел помочь Ма’Айю встать, но тот упорно продолжал ползти к каморке, в которой обосновалась Шива.
— Шива…Мне нужна Шива. Шива!
Шива не заставила себя ждать, дверь у подножия лестницы распахнулась, явив себя в белой рубашке до пят с лампадой в руке.
— Куран! — вскричала она — Заткни его! Я только стала засыпать.
— Шива! — взмолился Ма’Ай, схватившись за подол сорочки девушки. — Вино…
Если бы ее волосы могли, как у кошки вставать дыбов, то они непременно, так и сделали.
— Ты нажрался вина и сообщаешь это мне?! — зло вопросила она. — А ну, руки убрал.
Она оттолкнула его ногой и с силой захлопнула дверь, что щепки полетели с косяков. На такой грохот выбежали остальные обитатели дома. Ста’Арх увидев своего друга в плачевном состоянии распластавшимся внизу лестницы, кинулся к нему. Без лишних слов он подхватил друга на руки, лишь вопрошая:
— Где ты так напился то?
Но к этому времени язык отказывался повиноваться. Ма’Ай столкнулся с обеспокоенным взглядом За’Ар, осознав, что не там искал понимания. Он протянул к ней руку, из последних сил прошептав:
— За’Ар… — и погрузился в темноту.
Глава третья. Путь долголетья…
"нᴀчᴀᴛь ʙᴄё ᴄ нуᴧя ϶ᴛ᧐ нᴇ бᴇзуʍиᴇ. бᴇзуʍиᴇ — ϶ᴛ᧐ ᴨᴩиᴛʙ᧐ᴩяᴛьᴄя ᴄчᴀᴄᴛᴧиʙыʍ."
из днᴇʙниᴋ᧐ʙ б᧐ᴄ᧐ᴦ᧐ ʍᴀᴦᴀ.
Утром он проснулся от приятного запаха пирога, доносившегося снизу. Он принюхался. Пахнет сладко, начинка видимо, будет фруктовой. Как говорила матушка, счастье приходит в дом на запах пирогов. С тех пор как Ма’Рта стала работать у Лакорна, утренними пирогами их баловали лишь по выходным. Он хотел резво соскочить с кровати, но его остановила резкая боль в грудине. Кряхтя, он осмотрел себя, обнаружив огромные синяки на ребрах.
— Где ж я так приложился… — озадачено протянул он.
Умывшись не так быстро, как хотелось бы, натянув простую одежду, поспешил вниз. Друзья, сидевшие за столом, встретили его откровенным удивлением.
— Жив, однако, — констатировала милая Шива.
— А чего такое? — поинтересовался Ма’Ай, пристраиваясь на лавке. За столом его видимо не ждали.
— Так ты ж вчера вусмерть напился… — пояснил Куран.
— Я? — Ма’Ай не верил своим ушам.
Единственный раз сильнейшего опьянения на его памяти случился по причине его злоупотребления настоем обезболивающего, что ему выдала За’Ар, и то не умышленно. Но серьезное выражение глаз друзей не обманывало.
— Бери пример с животных! — Шива указала на минотавра, развалившегося на коврике возле печи. — Нажрался — спи!
— Он не животное, — возразила За’Ар.
— Вот не начинай. Это к делу не относится, — отмахнулась Шива.
— Не помню, чтобы я вчера пил… — растерянно протянул он.
Алкоголь мог объяснить появление синяков и отсутствия воспоминаний. Но он был на удивление свеж, голова не гудела.
— Ты больше не видел Ашран Квинламин? — поинтересовалась Шива.
— Кого? — переспросил Ма’Ай, не расслышав. — Квинбульмуль?
— Забудь.
Больше к его персоне внимание не возвращалось. За столом разыгрывалось представление: За’Ар вооружившись пикой сарказма, уколола Шиву, затем ловко парировала защитную грубость и тут же удерживала булаву знаний, щитом жизненного опыта. Если честно, никто из них не мог выдержать агрессивного напора Шивы, кроме За’Ар. И так сложилось, что спор ради спора стал любимым развлечением девушек. Ма’Ай не вслушивался, что стало причиной на этот раз, его охватило непонятное ощущение. Так бывает, когда знаешь слово, понимаешь его значение, а сказать не можешь. Целый день он промаялся с этим ощущением. Лишь вечером решил поделиться с За’Ар своими мыслями, но ответов у нее не было. Универсальным способом решения проблем За’Ар было просто не обращать внимания или забыть.
— Но я и так не помню! — возразил Ма’Ай.
— Ну и хорошо.
Ма’Ай проснулся на рассвете, еще до восхода солнца, когда бледно-серое небо светлело. Сон сняло как рукой, поселив в душе тревожное чувство утраты. Ему снилась девушка. Она что-то рассказывала ему, но он не мог вспомнить ни слова и не мог припомнить её лица. Но её глаза, необыкновенного золотистого цвета, светящиеся озорными искрами и теплыми огоньками. Они манили и притягивали. Он прикрыл глаза. Стоило лишь погрузиться в воспоминания сна, как он вновь видел их, ощущал то, что чувствовал под их взглядом.
Соседняя кровать, на которой спал Ста’Арх, громогласно заскрипела. Её владелец перевернулся на спину и стал довольно сильно похрапывать, разрушая картинки воспоминаний в голове Ма’Айя. Ма’Ай недовольно застонал, быстро ополоснул лицо в тазу и вышел из комнаты. В доме все спали. Он секунду подумал, и сопровождаемый светлячком поднялся по лестнице на крышу. Редкие звезды мигали слабым светом и исчезали на небосклоне. Холодело. Он успел пожалеть, что вышел, как спал в одних шароварах, но тут заметил одинокую фигуру, сидевшую на крыше, закутанную в одеяло. Она смотрела на морской горизонт, где расцветала белая полоса между небом и морем.
— За’Ар? — позвал он.
Девушка вздрогнула и обернулась. Когда они жили в Белом королевстве, она любила наблюдать за закатом солнца. Здесь же солнце скрывалось за высокими горами, накрывая город длинной тенью. За’Ар говорила: «Люди так торопятся жить, что у них просто нет времени смотреть на звезды.» Если подумать, то жизнь в Белом королевстве была более спокойной и размеренной, нежели в Верлиоке… Иногда он совсем не понимал её. Словно она знает нечто тайное, известное лишь ей.
— Не спится, — сказала она. — Захотелось встретить рассвет.
Выглядела она смущенной, будто он поймал её за занятием чем-то запрещённым. Она пододвинулась на подушке, освобождая ему место. Он сел, и она поделилась одеялом с ним.
— Меня сон разбудил, — сказал Ма’ай.
— Меня тоже, — улыбнулась она. — Что снилось? Что-то страшное?
— Нет. Наоборот, мне приснилась девушка.
— Грязные мыслишки? — засмеялась она.
— Вовсе нет! — воскликнул он. Почему-то было неприятно марать свои воспоминания об этом сне, чем-то подобным. — Я не помню весь сон, лишь ощущение…нежности.
Он подобрал нужное слово, от чего-то испытал неловкость и покраснел за такое признание. За’Ар не обратила внимания и он дополнил:
— А еще её глаза. Они такие красивые, золотые…
Они помолчали и он спросил:
— А что приснилось тебе?
Казалось, его вопрос не понравился ей. Он почувствовал, как она напряглась, сидя возле него, и лишь через время ответила:
— Мне приснилось, что мы все шли по улицам летающего города, я отстала и заблудилась… И никак не могла никого найти. Мне стало так страшно, казалось, я осталась одна навсегда. И никогда не найду его…
— Кого?
— Всех, — поправила она себя и добавила. — Неприятный сон…
Они снова замолчали, наблюдая, как небо окрашивается в лилово-розовые оттенки.
— Ты вспоминаешь о том, что произошло в пещерах?
— Почти каждый день, — глухо ответила она. — Не знаю, смогла бы я вообще спокойно спать, если бы мы остались в Белом королевстве. Я очень рада, что нахожусь далеко от Белых гор, на другом конце света. В горах обитает нечто ужасное. Иногда, подобно безумию, мое ощущение того, что кто-то ищет меня… Я никогда не говорила, но в пещерах со мной произошло нечто похожее, как в тот день, когда я стала видеть Землю. Оно видело меня. И это оно находится там, в горе.
