Как-то не срослось - Сергей Владимирович Аванесов
– А мне какое дело? – Ответил Костя.
– Ну и хорошо. А когда сын родился, совсем другой стал, аж помолодел. Я иногда ему говорю, что и у сестер тоже дети есть. А он мне, да знаю я. Но это продолжатель рода по мужской линии. Вырастешь поймешь. Сюда внука отпускать не хотел, боятся за него. Ты уж прости, что из-за нас так с тобой произошло, если б я знал…
– Да не извиняйся ты, вы здесь не причем.
– Я с отцом разговаривал о тебе, и Екатерине Ивановне. Он говорит пусть дом продают, землю, если хотят, или в аренду сдадут, и к нам перебираются. Ты компенсацию получишь, как незаконно осужденный. У нас дом купишь. В парниках будешь работать, если хочешь, или что другое. Без работы не останешься. На агронома отучишься заочно, как хотел.
– Нет Рама, это вряд ли. Не смогу я учится. Кончилась мечта. Меня ж на «дурке» не просто так держали. Три месяца почти на уколах да на таблетках держали. Ходил как придурок, никаких мыслей, слюни текут, а я улыбаюсь. Это потом вор, про которого я говорил, поинтересовался про меня, подмазал, и меня прекратили этой гадостью пичкать. Теперь я долго ни на чем сосредоточится не могу, читаю, а запоминаю плохо, а пытаюсь вспомнить начинает голова болеть.
– Костя, может это пройдет со временем. Поехали к нам. Дома врачам тебя покажем, может и помогут.
– Нет Рамазан, не поеду я с вами. Посмотри, что они с мамой сделали, со мной. Я не могу это так оставить. Раньше я и кошки не мог обидеть, а теперь ненависть мне спать не дает. Ведь они знали Рама, знали, что я не виноват. Им доставляло удовольствие издеваться надо мной. Им нравиться ломать человеческие судьбы.
– Их посадят Костя, дело на них уже завели.
– Ничего им не будет, мне вор сказал, он законы хорошо знает. Дадут условно годик, два. Потом срок скостят. Отстранят от работы года на два, три. А потом они опять будут у власти, человеческие судьбы, развлекаясь ломать. Их нужно остановить.
– Ну и как ты это собираешься сделать? – спросил Рамазан.
– Пока не знаю. Вор, контакты оставил, к кому можно обратиться. Вот дождусь, когда компенсацию мне пришлют, а там посмотрим. Бесплатно никто помогать не будет.
– Давай Костя все-таки сделаем, как мой отец говорит, а там уже решишь, что тебе нужно, может еще передумаешь. А вдруг с тобой что-то случится, мать одна здесь останется? Дома я тебе по этому вопросу если нужно помогу, и деньгами, и с людьми познакомлю. Но сам с тобой не пойду, семья у меня, родители, сестры.
Костя снова закурил, сидел молча. Рамазан тоже. Докурив сигарету, сказал,
– Наверно ты прав. Маме с Анькой лучше будет.
– Ну вот и правильно, Костик. Я очень рад что ты так решил. Дома тебе рады будут.
Глава 20. 25 февраля 2012 года. Суббота. Воинская часть где-то в Волгоградской области
Магомед направлялся в душевую после отбоя. Шел третий день после учебки, как он попал в эту часть дослуживать. Чувствовал себя не совсем уютно, попав в незнакомый, сложившийся, и живущий по своим правилам коллектив. Очутившись в душевой, увидел, что не он один в это время бодрствует. Над раковиной боец стирал носки. Магомед вспомнил, что его койка была наверху через ряд от Магомеда.
– Привет сказал Магомет, что не спишь?
– Да вот решил постираться. Одни порвались, новые были, не нашел. Кто-то, наверное, ноги им сделал. Вот и стираю.
– Воруют? – заранее зная ответ, спросил Магомед.
– Да не воруют, просто забирают. И не чего не сделаешь. Старики кучкуются, а мы нет. Вот они нас по отдельности и гнобят. Колян Ерофеев выступил, так они его вдвоем отделали, никто не заступился. Все струсили. Я тоже.
– Понятно. Кивнул Магомед, и начал чистить зубы.
В душевую вошел с полотенцем боец, осмотрел обоих.
– Слышь молодой, обратился к Андрею. Раз стираешь, и мне трусы простирни, пока я в душе.
Андрей молчал.
– Ты че молчишь?
– Не буду, ответил Андрей.
– Я чёта не понял? Ты че офигел. На, стирай.
– Не буду.
– Да куда ты денешься чувырло? Ша воспитаем. Он вышел.
– Сейчас придут, сказал парень. Опять будут издеваться, и все равно заставят.
Через несколько минут в душевую вошли трое. Первым зашел сержант. Его Магомед сразу узнал. В первый же вечер он подошел к Магомеду, кинул куртку, и сказал,
– Нашивку замени на куртке.
– Тебе нужно, сам и меняй, ответил Магомед.
Тот постоял, потом сказал,
– Зря ты так, смотри не пожалей.
– Во Митяй, погляди на это чувырло. Я ему говорю, простирни, а он кочевряжится. Совсем обозрел молодой.
– Данила. А ты его сам не мог заставить? Он же не бычара какой? Обычный нормальный пацан.
– Правда Андрюха?
Андрей молчал.
– Ну раз ты Андрюха нас заставляешь ходить, упрашивать тебя, тогда и наши труселя постирай.
– Не буду, ответил Андрей.
Неожиданно Митяй схватил Андрея за ухо, и начал нагибать руку вниз. Андрей вскрикнул от боли, и начал нагибаться вслед за рукой, пока не очутился на коленях. Митяй свободной рукой начал шлепать Андрея по голове, приговаривая,
– Я тебе уже говорил, нужно старших слушать. Сказали сделать, значит сделай, все равно заставим. Постирал бы одни труселя, а так трое будешь стирать.
– Отстань от него, сказал Магомед.
Митяй перестал стучать по голове, продолжая удерживать Андрея на коленях, и посмотрел на Магомеда.
– Слыш, чуркистан семнадцатый, Митяй засмеялся. Ты зубы почистил и в люлю. Не твое это дело.
– Слыш сюда Магомед, сказал Данила. Ты такой же, как он, тебя не трогают и радуйся. Иди спаточки.
– А ты Данила, что сам испугался парня заставить, подмогу притащил? Один на один,
