Достижения Лютера Транта - Эдвин Балмер
– Пригласи его сюда.
Кроули быстро взглянул на Транта, когда тот вошел. Он увидел молодого человека с волосами, действительно такими же густыми и рыжими, как у него и с фигурой, для его более среднего роста, такой же мускулистой, как у любого полицейского. Он увидел, что серо-голубые глаза молодого человека не совсем совпадали – правый был заметно более голубым, чем другой, а под ним был маленький розовый шрам, который заметно краснел при малейшем румянце на лице.
– Лютер Трант, капитан Кроули, – представился Трант. – В течение двух лет я проводил эксперименты в психологической лаборатории университета…
– Повелитель психов! Еще один ясновидящий!
– Если человек, убивший Бронсона, является одним из шестнадцати человек, которых вы подозреваете, и вы позволите мне изучить их должным образом, я могу сразу вычислить среди них убийцу.
– Изучить их должным образом! Святые на Небесах, сынок! Я тебя так скажу – эта банда нуждалась в крепкой выпивке, когда мы закончили их допрос и ни одно слово или движение не выдало виновного!
– Такие люди конечно просто так себя не выдадут! – горячо ответил Трант. – Потому что они могут держать язык за зубами и контролировать свои лица, а вы больше ни на что не смотрели! Но пока вы изучали их, если бы я или любой другой опытный психолог приложили гальванометр к их ладоням или…
– Хиромант, храни нас Господь! – воскликнул Кроули. – Послушай – даже не мечтай, что ты нам нужен. Вчера мы поймали нашего человека, Канлана, и к вечеру выбьем из него признание. Сержант! – позвал он, когда дверь открылась, чтобы впустить мужчину. – вы знаете, кого вы пропустили – хироманта!
Но вошел не сержант.
– А-а! Инспектор Уокер!
– Доброе утро, Кроули, – услышал Трант тихий ответ позади себя, когда обернулся. Гигант в форме инспектора полиции почти заполнил дверной проем.
– Пойдемте со мной, молодой человек, – сказал он. – Мисс Эллисон проходила со мной здесь снаружи, и мы слышали кое-что из того, что вы говорили. Мы хотели бы услышать больше.
Трант взглянул на умное лицо инспектора и последовал за ним. За дверью ждала молодая женщина. Когда инспектор указал Транту на тихую комнату в задней части здания, она последовала за ним. Инспектор Уокер запер за ними дверь. Девушка села за стол в центре, и когда она повернулась к Транту, она подняла вуаль над своими каштановыми вьющимися волосами и приколола ее поверх шляпы. Он сразу узнал в ней девушку, с которой Бронсон обручился всего за неделю до того, как его убили. На нее обрушились все ужасы, а также горе от убийства Бронсона, и Трант не удивился, что тень этого события была видна на ее милом лице. Но он прочел там и иной взгляд – опасный взгляд вызова.
– Я шла с инспектором Уокером, чтобы встретиться с капитаном Кроули, – объяснила девушка Транту, – когда я подслушала, как вы говорили ему, что думаете, что этот… Канлан… не мог убить мистера Бронсона. Я надеюсь, что это так.
Трант посмотрел на Уокера.
– Отцом мисс Эллисон был судья Эллисон, самый честный человек, который когда-либо сидел на скамье подсудимых в этом городе, – ответил Уокер. – Его дочь знает, что она не должна пытаться помешать нам наказать человека, который убивает, но ни один из нас не хочет верить, что Канлан – человек сделавший это. Итак, что ты там говорил Кроули?
– Я пытался рассказать капитану Кроули о простом тесте, который должен немедленно доказать вину или невиновность Канлана и, если необходимо, затем найти виновного. Я проводил эксперименты по регистрации и измерению эффектов и реакций эмоций. Человек, находящийся под влиянием страха или стресса от вины, всегда должен подавать признаки. Закаленный человек может контролировать все признаки, на которые обычно смотрит полиция, он может контролировать мимику, не допустить, чтобы его лицо заметно покраснело. Но ни один человек, даже закаленный или обученный контролировать себя, не может предотвратить многие незначительные изменения, которые научными средствами поддаются измерению и уверенно выдают его. Ни один человек, как бы он ни был готов, если взять простейший тест, не может контролировать работу потовых желез на ладонях своих рук, которые всегда увлажняются под воздействием эмоций.
– Испуганный человек потеет, это так, – согласился Уокер.
– Итак, психологи изобрели простой способ регистрации эмоций, проявляющихся через железы на ладонях, – продолжил Трант, – с помощью гальванометра. У меня есть один в коробке, которую я оставил дежурному сержанту. Это всего лишь устройство для измерения изменений силы обычного электрического тока. Испытуемый держит в каждой руке по металлическому контакту, подключенному к батарее. Когда он хватается за них, слабый и незаметный ток проходит через его тело или, если его руки очень сухие, возможно, вообще нет течения тока. Затем он подвергается допросу и знакомится с обстоятельствами или предметами, связанными с преступлением. Если он невиновен, объекты не имеют никакого значения для его сознании и не вызывают никаких эмоций. Его лицо ничего не выдает, как и его руки. Но если он виновен, то, хотя ему все еще удается контролировать свое лицо, он не может предотвратить выделение влаги из желез на ладонях. Поймите меня правильно, я не имею в виду количество влаги, заметное глазу, но этого достаточно, чтобы создать электрический контакт через металлы, которые он держит, достаточно, чтобы очень четко зафиксироваться на гальванометре, движущаяся стрелка которого, перемещаясь по шкале, безжалостно выдаст его!
Инспектор скептически покачал головой.
– Я понимаю, что это ново для вас, – сказал Трант. – Но я рассказываю вам отнюдь не о теории. Правильно используя гальванометр, мы можем сегодня утром определить, научно и неопровержимо, убил ли Канлан мистера Бронсона или нет, и позже, если это не он, кто из остальных является убийцей. Можно мне попробовать?
Мисс Эллисон, еще более бледная, чем прежде, встала и положила руку на рукав Транта.
– О, попробуйте, мистер Трант! – воскликнула она. – Попробуйте… сделайте что-нибудь, что может остановить их при демонстрации на этом игроке, Канлана и миссис Хотин, я хочу, чтобы мистер Бронсон… – она замолчала и повернулась к инспектору.
Уокер снова посмотрел на Транта, а психолог нетерпеливо посмотрел на полицейского.
– Я не могу поверить, что это Канлан, – сказал Уокер.
До сих пор на Транта производила впечатление главным образом огромная фигура инспектора, но когда Уокер заговорил об игроке, которого Кроули, чтобы спасти свое лицо, пытался отправить на казнь, Трант увидел в инспекторе что-то похожее на сентиментальность. Ибо он был
