Ярослава Осокина - Истории Джека

Из рюкзака она извлекла несколько черных оплавленных комков размером с полголовы с поблескивающими металлическими вставками, россыпь углей, пустую бутылку и упаковку бинтов, пару пригоршней разрубленных бесформенных жетонов и десяток-другой целых.

— Что это? — моргая, спросила девушка за стойкой.

Энца сосредоточенно разделяла выложенное на две кучи, а Саган пояснил, опираясь всем весом на стойку, чтобы не стоять на поврежденной ноге:

— Это мое, которое сожженное, а вот эти кусочки — её, — и подбросил в свою кучку еще пять из кармана.

— Я ненарочно, — сразу сказала Энца. — Так получалось. Но я от каждого голема брала только один кусочек, вы не думайте.

Девушка с ужасом посмотрела на разбитую окровавленную голову Сагана, потом на угли на своей стойке, и вдруг закричала через плечо:

— Лана-а!

Пришла старшая администратор, позвали одного из распорядителей, потихоньку вокруг стойки собралась небольшая толпа любопыствующих, а в центре Саган и Энца наперебой отвечали на вопросы администрации. Энца переживала, что им не засчитают результаты из-за поломанных и испорченных жетонов, пыталась объяснить как это получилось и извиниться «за доставленные неудобства». Саган больше волновался из-за возможных штрафов за выжженный лес, поэтому наперед возмущался тем, что операторы не сумели обеспечить стабильный маршрут и допустили перехлест, сердито рассказывал о чересчур опасных ловушках. Они перебивали друг друга, поясняли и даже пару раз поспорили, но ясность в их рассказе так и не появилась.

Чуть поодаль Джек ржал до слез, придерживая бледную и уже очень уставшую от всего этого Анну. Роберт, прихватив Донно, отправился решать все на другом уровне, оставив администраторов на растерзание толпы.

Когда впоследствии Энца вспоминала тот день — если мешанину из этой кучи событий можно назвать воспоминаниями — она никогда не могла выделить то, что было самым главным.

Джек вернулся, и с ним все в порядке?

Она наконец поучаствовала в настоящем турнире?

Донно признался ей?

Или вся та ужасающая суматоха, которая поднялась вечером?

Ведь они так и не получили свои призы, да и награждения никакого не было.

Тем вечером, в семь минут шестого на Большом ристалище раздалось три взрыва — один за другим с небольшим промежутком. Одновременно с ними на стадионе, где заканчивался очередной тур игры «Охотники и утки», кто-то устроил задымление, а рядом с административным холлом два десятка активистов «Справедливой ассамблеи», накинув принесенные с собой белые накидки, взялись за руки и затянули старинный гимн гильдии магов Гражина.

Пока они пели, другие активисты транслировали звук на все громкоговорители, снимали видео и растягивали транспаранты «Магам — свободу выбора», «Дайте нам дышать», «Прекратите угнетение» и тому подобные, давно набившие оскомину лозунги.

От заложенных дымовых шашек, пугачей и жутких хлопушек с осколками стекла, усиленных артефактами, погибли всего четверо, раненых было под сотню. Многие маги — как спортсмены, обслуживающий персонал, так и зрители, — успели растянуть щиты, закрывая себя и оказавшихся рядом людей.

В холле, где проводился подсчет очков, вылетели стекла и взрывной волной людей швырнуло на пол. Старший администратор смогла охватить почти всю собравшуюся толпу крепким защитным куполом, и многие спортсмены, глазевшие на Сагана с Энцей, оперативно среагировали, так что от последовавших двух взрывов никто не пострадал. Джек закрыл собой Анну — они оказались в стороне от всех, и купол до них не дотянулся. Магичка потом нещадно его ругала — уж она-то смогла бы поставить более надежный щит. Джек не обижался: сам виноват, его реакция оказалась слишком человеческой.

Не говоря уж о том, что из плеча у него вытащили пять разнокалиберных осколков стекла — если бы не лез и дал Анне возможность действовать, остался бы цел.

Такие же ранения, разной степени тяжести были у многих: разбитые стекла, осколки из хлопушек посекли немало зазевавшихся.

Протестующим этого не простили.

Они настаивали на том, что безоружны, что взрывы были только для привлечения внимания, но невзирая на это, всех демонстрантов в балахонах повалили и крепко избили еще до прибытия дежурных маг-бригад полиции.

На этот вечер все мероприятия были отменены, и продолжение Алого турнира было под вопросом. Из столицы срочно прилетели директор Института Белавина, заместитель премьер-министра, глава Дисциплинарного комитета и еще столько же крупных шишек, чтобы решить судьбу соревнований. Команды магов собирали подписи под просьбы продолжить, многие вызывались добровольцами в охрану. После четырехчасового совещания было решено продолжать.

Энца так никогда и не узнала, кто из них победил. На тот момент, когда она со своими спутниками вышла из Железного леса, максимальное количество набранных очков среди остальных участников составляло двадцать два. Подсчитать очки Сагана и Энцы полностью не удалось: когда начались взрывы, кучки на столе администратора разметало по холлу. Потом уже было не до них.

У Донно насчитали двадцать четыре, у Сагана — двадцать семь, у Энцы на один меньше… ну, а сколько было на самом деле, эти двое спорили еще долго, по памяти перебирая все стычки и побежденных големов, которые им встретились в Железном лесу. Истину так и не удалось установить: каждый раз выходило другое количество.

Было еще одно событие в тот день, которое для окружающего мира прошло совершенно незамеченным, а несколько жизней все же повернуло.

После того, как окружающее более-менее успокоилось, все друг друга пересчитали и ощупали на предмет целостности, Энца отыскала Донно и Роберта.

— Подожди, ладно? — попросил Донно. — Роберт мне поможет восстановить блокировку и все контуры, и я подойду к тебе.

— Н-нет, — с заминкой сказала Энца. — Как раз лучше, чтобы ты еще чувствовал… можно прямо сейчас поговорить? Я не отниму много времени.

Донно, ощущая непонятную смесь эмоций девушки, напрягся. Чего Энца хочет? Он, нахмурившись, кивнул и подтолкнул Роберта локтем, потому что тот, задумавшись о своем, пошел за ними следом.

— А, миль пардон, — рассеянно отозвался тот. — Позовешь, когда договорите.

Энца взяла Донно за руку, и оглядевшись, увела за поворот в технический коридор, где никого не было. Она сильно нервничала, и Донно с трудом скрывал нарастающую тревогу — ему все меньше нравилась эта ситуация.

Продолжая держать его за руку уже обеими ладонями, Энца, не поднимая головы, заговорила. Донно наклонился ближе, чтобы лучше слышать, и намеренно ослабил контроль, с таким трудом возвращенный на тропах Железного леса.