Джаспер Ффорде - Неладно что-то в нашем королевстве, или Гамбит Минотавра

Я приехала на крокетный стадион в восемь. Фанаты уже топтались у турникетов, надеясь захватить лучшие места на трибунах.

Меня пропустили. Я припарковала «спидстер» на стоянке для менеджеров и направилась в раздевалку. Там меня ждал Обри, нервно расхаживая взад-вперед.

— Ну? — спросил он. — И где наша команда?

— Они будут в час дня.

— А раньше нельзя? — спросил он. — Нам надо обсудить тактику.

— Нет, — твердо ответила я. — Неандертальцы придут, как обещали. Бесполезно пытаться применять к ним человеческие меры принуждения. Они играют за нас, и это главное.

— Хорошо, — неохотно согласился Обри. — Ты знакома с Пенелопой Хрусть?

Пенелопа оказалась крупной женщиной, судя по внешнему виду способной бровями орехи колоть. В свое время хоккей показался ей недостаточно жесткой игрой, поэтому барышня увлеклась крокетом. В свои тридцать два она уже заканчивала карьеру, но могла оказаться ценным приобретением — хотя бы в качестве оружия устрашения. Она пугала даже меня, а ведь мы принадлежали к одной команде.

— Привет, Пенелопа, — нервно сказала я. — Как мило с вашей стороны присоединиться к нам!

— РРР.

— Все в порядке? Я могу что-нибудь сделать для вас?

Она снова невнятно заворчала, и я тревожно потерла руки.

— Ну, тогда всего наилучшего.

Я оставила ее обсуждать стратегию с Альфом и Обри. Следующие два часа я раздавала интервью и торопила командных адвокатов, дабы те поскорее покончили со сложными юридическими процедурами. В полдень приехали Лондэн и Пятница вместе с Майкрофтом, Полли и мамой. Я отвела их на почетные места прямо за скамьей для игроков и усадила рядом с Джоффи и Майлзом, прибывшими раньше.

— Ну как? Суиндон победит? — спросила Полли.

— Надеюсь, — кисло ответила я.

— Твоя проблема, Четверг, в отсутствии веры, — завел свою песню Джоффи. — Мы, Общество поклонников святого Звлкикса, ни секунды не сомневаемся в Откровении. Проиграешь — и «Голиаф» поднимется к новым вершинам эксплуатации человечества и беспредельной алчности, прячась за религиозные обряды и извращенные церковные догмы.

— Красиво излагаешь.

— Да, мне тоже так кажется. Я репетировал эту речь во время вчерашнего ночного марша. И не думай, будто я на тебя давлю.

— И на том спасибо. Где Гамлет?

— Сказал, позже подъедет.

Я покинула родственников и отправилась давать в прямом эфире интервью Корделии Торпеддер, которую куда больше интересовало, где я провела последние два с половиной года, нежели шансы Суиндона на успех. Отстрелявшись, я поспешила к выходу для игроков, чтобы поздороваться с Бреком и еще четырьмя неандертальцами. Внимание прессы их совершенно не трогало, и они начисто проигнорировали фалангу репортеров. Я поблагодарила их за согласие присоединиться к нашей команде, а Брек подчеркнул, что они здесь только во исполнение условий сделки, и ни по какой иной причине.

Я провела их к раздевалке, где человеческая часть команды приветствовала их с изрядной долей любопытства. Кое-как обсудили стратегию. Неандертальцы ограничили свое участие техническими аспектами игры. Их не интересовала победа: они просто сыграют, как умеют. Они отказались от доспехов, поскольку предпочитали выходить на поле босиком, в шортах и ярких гавайских рубашках. Тут возникли трения с Советом по продаже тостов, требовавшим присутствия своего логотипа на униформе команды, но этих я в конце концов уломала, и все утряслось. До выхода оставалось меньше десяти минут, и Обри произнес перед командой вдохновляющую речь, большая часть которой прошла мимо неандертальцев. Брек, разбиравшийся в человеческой психологии лучше остальных, просто сказал своим, чтобы забивали как можно больше, и это они поняли.

— Мисс Нонетот?

Я обернулась и увидела тощего, мертвенно-бледного человечка, который сверлил меня взглядом. Это был Эрик Стрихнен, советник Гана, и в руках он держал красный чемоданчик. Я видела такой же в Голиафополисе и на «Уклонись от ответа». Несомненно, внутри находился овенатор.

— Что вам угодно?

— Канцлер Ган желает произнести перед командой Суиндона напутственную речь.

— Зачем?

Стрихнен смерил меня холодным взглядом.

— Не вам оспаривать волю канцлера, юная леди.

И тут вошел сам Ган в сопровождении своих громил. Команда почтительно выстроилась в шеренгу, за исключением неандертальцев, которые не интересовались причудами человеческой иерархии и продолжали переговариваться, негромко ворча. Ган бросил на меня торжествующий взгляд, но я подметила мелкие изменения. Вокруг глаз обозначились тени, уголки губ чуть опустились. Он стал проявлять признаки человечности. Он начал стареть.

— А! — воскликнул он. — Вездесущая мисс Нонетот! Литтектив, менеджер крокетистов, спасительница «Джен Эйр». Есть ли на свете дело, которое вам не по плечу?

— Я не слишком хорошо вяжу на спицах.

В команде засмеялись, в свите Гана тоже. Но те сразу же замолкли, когда хозяин обвел их хмурым взглядом. Однако собой он владел и, изобразив искреннюю улыбку, кивнул Стрихнену.

— Я просто зашел поговорить с игроками и сказать следующее. Для страны будет куда лучше, если я останусь у власти. Я не уверен, исполнится ли Откровение святого Звлкикса, но не рискну вручить прочное будущее этой нации капризам провидца тринадцатого века, не способного толком помыться. Вы меня понимаете?

Я-то раскусила его затею. Овенатор! Благодаря прибору и минуты не пройдет, как все мы станем есть у негодяя из рук. Но я забыла про Гамлета. Он неожиданно возник у Стрихнена из-за спины с обнаженной шпагой в руках.

— Кейс! Руби овенатор!

Принца не потребовалось просить дважды. Он мгновенно рассек чемоданчик, тот вспыхнул ярким зеленым светом и испустил пронзительный визг, от которого залаяли полицейские собаки снаружи. Двое агентов ТИПА-6 тут же схватили Гамлета и надели на него наручники.

— Кто это? — требовательным тоном спросил Ган.

— Мой кузен Эдди.

— Нет! — взревел Гамлет, выпрямляясь, несмотря на то что на нем висели двое. — Я Гамлет, принц датский! Я датчанин и горжусь этим!

Ган довольно хмыкнул.

— Капитан, арестуйте мисс Нонетот за укрывательство датчанина и всю команду за пособничество!

Момент был тяжелый. Без игроков и игры не будет. Но Гамлет, ставший человеком действия, имел козыри в рукаве.

— На вашем месте я не стал бы этого делать.

— Это почему же? — хмыкнул Ган не без дрожи в голосе.

Теперь, лишившись и связи с литературой, и овенатора, он мог полагаться только на себя.