Джаспер Ффорде - Кладезь Погибших Сюжетов, или Марш генератов

— Засуньте его себе в задницу, Твид.

— Что ты сказала?

— Что слышал!

Он побагровел и, наверное, ударил бы меня, но мне всего лишь требовалось подманить гада поближе, чтобы пнуть его — хотя бы по руке.

— Ты, кусок дерьма, — осклабился он. — Я с первого взгляда понял, что ты ничтожество. Думаешь, ты особенная, мисс потусторонний ТИПА-начальник?

— По крайней мере, я не работаю на воздушном трамвае, Твид. Внутри Книгомирья ты — крутой парень, да. Но в реальном мире ты даже меньше, чем ничто!

Укол достиг цели. Он шагнул ко мне, я врезала ему ногой по руке, и маленький стеклянный шарик полетел в воздух, кувыркаясь у нас над головами. Хип, будучи трусом, упал, прикрывая голову, но Твид и Королева сообразили, что сейчас сюжетный поворот стрясется в ограниченном пространстве, и попытались поймать шарик. Может, им и удалось бы, но они налетели друг на друга, а капсула упала на пол и раскололась прямо у них на глазах. И ничего они с этим поделать не могли.

Внезапно раздался выстрел. Я не видела, откуда стреляли, но ощутила результат: пуля перебила цепь, соединявшую наручники с наковальнями. Я не стала ждать и бросилась прочь. Куда бежать, я не представляла: без Путеводителя я была заперта в «Разуме и чувстве», а роман не так уж велик. Твид и Хип мигом вскочили на ноги и кинулись за мной, но тут же снова упали, поскольку за первым выстрелом последовал второй. Я, пригнувшись, нырнула в дверь и напоролась… на Вернхэма Дина с пистолетом в руке. Хип с Твидом открыли ответный огонь, а Дин сунул свой пистолет в кобуру и схватил меня за руки.

— Держитесь крепче, — сказал он, — и выбросите из головы все мысли. Мы уходим в краткое содержание.

Я очистила сознание насколько смогла, и…{23}

— Как странно! — сказал Твид, подходя к тому месту, где только что стояла Четверг.

Он знал, что она не умеет прыгать без Путеводителя, но что-то пошло не так. Она исчезла. Причем не медленно растворяясь в воздухе, как при стандартном книгопрыжке, а мгновенно.

Подошли Хип и Глашатай. Урия держал на поводке книгончую, которая обнюхала место и беспомощно заскулила, распустив слюни.

— Нет запаха? — удивился Глашатай. — Никакого следа места назначения? Харрис, что происходит?

— Не знаю, сэр. С вашего позволения, я бы установил текстуальные сита на всех этажах Великой библиотеки. С этой минуты Хип — ваш личный телохранитель. Нонетот явно не в себе и попытается вас убить, в этом я не сомневаюсь. У вас есть разрешение Совета жанров прибегнуть к «чрезвычайному превентивному уничтожению»?

— Нет, к такому шагу я не готов. Отдать приказ об уничтожении потусторонника? Только не я.

Твид двинулся к выходу, но Глашатай окликнул его.

— Харрис, — начал он, — Четверг говорила о каких-то недостатках СуперСлова™. Как по-вашему, не следует ли нам связаться с Главным текстораспределительным управлением и отложить пуск программы?

— Неужели вы восприняли ее слова всерьез? — ошеломленно воскликнул Твид. — Извините меня за прямоту, но Нонетот — лгунья и убийца. Сколько еще человек она должна прикончить, чтобы ее остановили?

— СуперСлово™ превыше всего, — медленно проговорил Глашатай. — Даже если Четверг и вправду убийца, вдруг она нашла какую-то ошибку? Я не могу допустить риска при запуске модернизированной версии.

— Хорошо, мы отложим запуск, — протянул Твид, — но тогда ввод в действие новой операционной системы придется уже не на ваше глашатайство. Если вы считаете, что так будет лучше, то, вероятно, так и следует поступить. Но ведь Глашатай, который узаконит СуперСлово™, попадет в анналы истории.

Глава беллетриции задумчиво поскреб подбородок.

— Сколько еще проверок мы можем сделать? — спросил он наконец.

Твид улыбнулся.

— Даже не знаю, сэр. Мы устранили конфликт с руководством по летной эксплуатации самолетов и отладили СуперАвтоЛистку. Перегрев от живости языка тоже уже не проблема, модуль перевода на эсперанто работает на сто процентов. Все эти недостатки устранялись открыто и прозрачно. Нам нужна модернизация, и нужна именно сейчас: популярность документалистики неуклонно возрастает, и мы должны быть во всеоружии.

Вбежал Хип и зашептал на ухо Твиду:

— Наш информатор сообщает, сэр, что Четверг совсем недавно пострадала от мнемоморфа!

— Великий Скотт! — ахнул Глашатай. — Она может даже не помнить о своих преступлениях!

— Вот вам и убедительное объяснение, — подхватил Твид. — Женщина, которая забывает о совершённом зле, не испытывает чувства вины. Теперь вы дадите мне разрешение на применение «чрезвычайного превентивного уничтожения»?

— Да, — вздохнул Глашатай и сел. — Да, так будет лучше. СуперСлово™ должно быть введено в действие, как и планировалось. Достаточно мы над ним тряслись.

Мы снова перепрыгнули в контору беллетриции. Твид с Хипом и Глашатаем просматривали какой-то документ, являвшийся, как я потом обнаружила, приказом о моем устранении. Я схватила пистолет Дина и направила его… на Дина. Тот поднял руки. Твид и Хип нервно переглянулись.

— Я привела вам Дина, Глашатай, — заявила я. — У меня нет другого способа доказать свою невиновность. Верн, расскажите им все, что рассказали мне.

— Иди к черту!

Я крепко приложила его по затылку рукоятью пистолета, и он упал на пол, оглушенный. Из-под волос у него потекла струйка крови, и я поморщилась. По счастью, никто этого не заметил.

— Это тебе за мисс Хэвишем, — сказала я.

— Мисс Хэвишем? — отозвался Глашатай.

— Да, — ответила я. — Ублюдок!

Дин потрогал затылок и посмотрел на свою руку.

— Ах ты, сука! — пробормотал он. — Жаль, что я и тебя не пристукнул!

Он вскочил, с невероятной быстротой набросился на меня и схватил за горло прежде, чем я успела что-либо предпринять. Мы оба рухнули на пол, по дороге опрокинув стол. Сцена получилась эффектная.

— Эта подстилка, эта служанка должна была сдохнуть! — орал он. — Как она посмела разрушить мои планы на счастливую жизнь?

Я не могла вздохнуть и начала терять сознание. Мне хотелось, чтобы все выглядело по-настоящему, — и ему, думаю, тоже.

Твид приставил пистолет к голове Дина и заставил его встать. Я осталась лежать на ковре, переводя дух. Поднимаясь, Верн плюнул мне в лицо. Затем его передали Хипу, который с извращенным удовольствием принялся избивать арестованного, униженно извиняясь при каждом ударе.