Андрей Уланов - Никакой магии

— Но два пропавших корабля за полгода, — уже без прежнего напора в голосе повторил сэр Невилл.

— Обломки «Марии Небесной» обнаружены на склоне Семеру, мессир, — сказал Джотто и, предвидя следующий вопрос, добавил: — Это вулкан, почти две мили в высоту. Следственная комиссия предположила, что судно было подхвачено ураганом и разбилось о камни.

— Деталей подъемной машины, разумеется, не нашли, — задумчиво произнес Кард.

— Совершенно верно, сэр, — подтвердил секретарь. — Удар был чрезвычайно силен, куски обшивки разбросало на полмили. Части же, содержащие кейворит, — Джотто развел руками, — полагаю, могли бы быть обнаружены только при помощи астрономов. Собственно, даже останки на земле нашли по счастливой случайности.

— А второй корабль не нашли вовсе. — Сэр Невилл раздраженно бросил бумагу на стол. — Давайте сюда вашу траву, Джотто.

— С другой стороны, мессир, — Кард подошел вплотную к столу, почти упершись форменной пряжкой в край столешницы, — появление у крепсов собственных воздушных кораблей было лишь вопросом времени. — Паук при этих словах скривился, но полковник то ли не заметил гримасы, то ли отнес ее на счет лечебного настоя.

— Им есть чем расплатиться с контрабандистами, и весьма щедро. К тому же, мессир, в мире предостаточно сил, которые с удовольствием подбросят нам под ноги горсть пылающих углей — чужими руками.

— А еще на небе две луны, а в золотом скаттере четыре серебряных эрла. — Сэр Невилл сделал еще глоток и отставил чашку. — Эдмонт, не тяни змею за хвост! Если у тебя есть доказательства, непрошибаемые, как гномская броня, выкладывай их на стол. Уж поверь, я прослежу за тем, чтобы канцлер не сбросил такой козырь, как пустую фоску. Итак?

— Нет, мессир.

— Плохо.

Паук брезгливо покосился на чашку с настоем. Затем все же взял ее, зажмурился и сделал несколько больших глотков.

— Плохо, — повторил он, откидываясь назад и улыбаясь. Я вздрогнула — то, что в начале движения, на свету, выглядело ласковой улыбкой доброго дедушки, в тени разом превратилось в маску с жутковатым оскалом.

— История с городом, разумеется, будет похоронена, — начал Паук. — И не выйдет дальше Тайного Совета…

— Скорее, малого тинвальда, мессир, — воспользовался паузой секретарь.

— Да, пожалуй, — кивнул Паук. — Замешаны слишком уж многие… и почти все они заинтересованы, чтобы правда не выплыла наружу… и не стала причиной для неудобных вопросов. Но! — размеренную речь прервал оглушительный хлопок ладони по столу. Верховный Судья возвысил голос, его указательный палец нацелился на полковника, словно револьверный ствол. — Ты знаешь правила игры, Эдмонт. Своре титулованных псов нужна будет кровавая кость. В этот раз я смогу тебя отстоять, более того, на фоне прочих взорванный пират даже сойдет за успех… в этот раз, но не в следующий.

— Я понимаю, мессир.

— Не до конца. — Паук, устало вздохнув, взялся за подбородок, пропуская меж пальцев короткую бородку. — Ты слишком долго плетешь ловчую сеть, осторожничаешь, боишься спугнуть… но добыча нужна уже сегодня, даже вчера! Любая! Хоть дохлая мышь, лишь бы заткнуть им пасти.

— А если я ошибусь?

— На… плевать! — похоже, сэр Невилл хотел выразиться еще грубее, и лишь мое присутствие удержало его. — Если не вскроется сразу, мы все равно сможем использовать ход. Главное сейчас — продемонстрировать нашу силу, наши возможности, показать, что бой идет на равных, что мы тоже можем наносить удары, вести свою контригру! А не беспомощно бегать по следам, расшибаясь до крови, а затем, скуля и клянча платочек, утереть сопли! Нам… мне нужен результат, Эдмонт. И как можно скорее.

Глава 18

В которой инспектор Грин заходит в кабак.

На обратном пути я задремала. Уже третий пересып за сегодня. Первый был в каюте лейтенанта Маккарти, на обратном пути, тогда меня «выключило» идущее от стены тепло и мерный гул паровой машины. Второй раз я едва не утонула в ванне с ароматической солью, в краткие минуты блаженства перед визитом к Пауку. Сейчас же роль колыбельной сыграли холод, усталость и скрип каретных рессор. И, разумеется, молчащий, как гномский каменный истукан, спутник напротив.

Толком поспать, увы, не получилось. Я могла лишь проваливаться на пару минут, вновь просыпаться, ошалело вслушиваться в цокот подков и шелест дождя, вглядываться в неподвижную маску полковника — и вновь с головой нырять в тяжелую и вязкую, без сновидений, дрему.

Но даже болезненно-рваный сон казался мне сейчас истинным даром Леса — ведь он помогал избавиться от мыслей. Пусть и ненадолго — стоило мне проснуться, как они тут же возвращались, как согнанные с мертвого тела мухи.

В королевской полиции служили далеко не ангелы и не эльфы, я видела — и слышала — всякое. Но мелкие проступки рядовых стражников — одно, а когда преступить закон прямо и недвусмысленно разрешает один из Верховных Судий, в двух шагах от известного всей Арании зала с бронзовой статуей святого Фредерика Справедливого и надписью над кафедрой pereat mundus et fiat justicia[4] — совсем-совсем другое. Если люди до сих пор так легко готовы переступить через собственные законы, чего же стоят их клятвы и обещания другим расам?

Наконец мимо окна проплыли белые шары фонарей моста Менял, покачивание на булыжниках сменилось ритмичным перестуком по каменной плитке. Я увидела, как навстречу карете выплывает из темноты угловатая громада «Четырех Банков» — и отпрянула от оконца, когда по нему хлестнули струи воды. Мелкий дождик обернулся сплошной стеной ливня внезапно, словно волчья стая, всю дорогу державшаяся поодаль, а сейчас почуявшая, что упускает желанную добычу. Одна из лошадей жалобно заржала, карета дернулась и остановилась. Кард распахнул дверцу и выпрыгнул наружу — судя по плеску и сдавленной ругани, угодив прямиком в изрядную лужу.

— Вылезайте, инспектор.

— Я…

…смогла только тихо пискнуть, когда сильные руки выдернули меня из кареты и, бережно прижав к груди, понесли вверх, над беснующимся по мраморным ступеням водопадом, навстречу распахнутым дверям.

— Дальше пойдете сами?

— Твкдмнм! — обиженно булькнула я. — И поставьте меня, все равно ведь промокла как… как… как ваша шляпа!

— Она непромокаемая, — неуверенно сказал полковник, опуская меня и берясь за край упомянутого предмета. Отскочить или завизжать я уже не успела — скопившаяся на полях и в тулье вода хлынула вниз — к счастью, мимо меня. Банковский привратник за спиной Карда охнул и закатил глаза, явно собираясь рухнуть в обморок.