Максим Марух - Игра Лазаря

Некоторые из Морлоков, безжалостно расстрелянных Лилит во время погони, воскресли. Лазарь заметил в толпе знакомого мальца в синей дутой куртке, которому разворотило живот экспансивным патроном, и девочку с косичками, схлопотавшую пулю в голову. Энуо, безусловно, тоже узнал их, и эта поразительная живучесть, похоже, наполняла его отчаянием и злобой.

Морлоки в панике жались друг к другу. Казалось, они хотели слепиться в один большой ком и укатиться вниз по дороге. Чем больше гуттаперчевых людей они видели, тем жалобнее становились их страшные мёртвые личика.

«Борьба бобра с ослом началась», – просилось на язык. Воображение Лазаря уже рисовало две скрещённые световые сабли – зелёный джедайский луч и красный ситховский. Для стороннего наблюдателя из яви – как Сенс, например – происходящее на улице ничем примечательным не выделялось. Просто мальчишка, который выгуливает собаку, встретился на дороге с соседской ребятнёй, не принимающей его в свои игры. Но стоит присмотреться внимательней, и сразу станет понятно: собаку никто не выгуливает. Она просто сидит на тротуаре и едва заметно скалит на детей желтоватые зубы, а дети неотрывно смотрят на зубы собаки, которая смотрит на них, и всем им вовсе не до игр. Но кто станет присматриваться? Люди, монстры, чёрные револьверы и другие невидимые, но материальные объекты, существует лишь в инсоне. Внутри маленького мальчика, который вовсе не выгуливает свою собаку. Настоящая Игра идёт именно здесь.

Жаль, Яника не могла видеть сейчас мысли Лазаря. Два разноцветных столпа света, скрещённые друг с другом, и тихая зимняя улица реального города. Очень наглядная иллюстрация самой сути Игры, которую она с таким трудом старалась постичь.

– Слушай, Энуо, не делай этого, – обратился к мальчишке Лазарь. – Это не спасёт от тёмных зон ни твой мир, ни твою улицу, ни тебя самого.

Не самое удачное начало, но надо же с чего-то начинать.

– Закрой рот, или я всажу тебе пулю в зубы, – Лилит предупреждающе покачала револьвером.

– Да мне по фиг, что он скажет, Стр`анница, – поспешил успокоить её Энуо. – Я знаю, что надо делать, и сделаю всё, как ты сказала.

– Знаешь, что делать, или делаешь, что сказано? – уточнил Лазарь. – Ты уж определись.

Уже лучше. В ситуациях сродни этой лучше выступать вторым номером. Предоставить оппоненту возможность самому понаделать ошибок, а потом спокойно ткнуть его в них носом.

– Я сам знаю, что мне делать!

Самое время для небольшой провокации.

– Ой ли? А, по-моему, ты просто импульсивный малолетний засранец, не умеющий думать своими мозгами. Потому что привык, что за него думают другие. Потому что сам не знает, чего хочет. Потому что все его мотивы и желания примитивны, как полоса слизи из-под слизня.

«У тебя просто дар вести переговоры, ты в курсе?» – с истеричными нотками в голосе заметила Дара.

Мальчишка задёргался. В силу возраста он ещё ничего не знал о защитной тактике Суворова, но от этого вышеозначенная тактика не теряла свою эффективность.

– Сделаешь, что собрался, и Морлоков меньше не станет, – продолжал напирать Лазарь. – Убивать во имя мира – всё равно, что… снимать порно для пропаганды целомудрия.

Лилит приподняла дуло револьвера и теперь действительно целилась Лазарю прямо в зубы.

Лазарь подумал, что теперь ей будет гораздо легче промазать, но с другой стороны, если она всё-таки попадёт, шансы на выживание существенно снизятся, так что, пожалуй, лично для него соотношение плюсов и минусов осталось неизменно.

– Что конкретно в словосочетании «закрой рот» тебе непонятно? – прошипела Лилит

Она явно не хотела стрелять. На то было много причин, но главная среди них – её самолюбие. В этой дуэли она хотела перебороть Лазаря умом, а не силой.

Не поворачивая головы, она обратилась к Энуо:

– Сделай это, мальчик. Иначе ты никогда не вырвешься из замкнутого круга. Морлоки – животные. Бесчувственные тупые животные. Они не понимают и никогда не поймут человеческого отношения. Они не оценят ни твоей доброты, ни твоего благородства. Не хватит им на это душевного ума.

Надо же, какая образность – «душевный ум»! Это она, никак, про инсон? Самое прискорбное, что в теории-то Лилит права, а вот что касается практики – здесь её методы многие сочтут... слишком радикальными.

– Никуда твои недостатки не делись, Энуо, – продолжала Лилит. – Они по-прежнему с тобой. И с тобой останутся ещё очень-очень долго. Не решишь проблему кардинально, и они вообще никогда тебя не оставят. Будешь жить с ними до конца дней.

Бельфегор почти не участвовал в словесной баталии, отдав бразды правления в руки самого младшего офицера Ведущего. Эту Игру курировала Лилит, в то время как он учувствовал в её бенефисе лишь в качестве поддержки.

Лазарь отважился снова раскрыть рот, рискуя в любую секунду проглотить свинцовую пилюлю «успокоительного»:

– Твои недостатки есть продолжение твоих достоинств, Энуо. Доброта, совесть, великодушие – именно эти пороки делают тебя гуттаперчевым, мальчик. Цвет кожи здесь совсем не при чём.

– Заткнёшься ты сегодня или нет! – взвыла Лилит, разом растеряв всё хладнокровие. Она сделала в сторону Лазаря несколько быстрых шагов, потрясая на ходу револьвером. – Чему ты учишь его, идиот?! Всепрощенью? Благородству? Они не трогают его сейчас потому, что боятся!

Она махнула свободной рукой в сторону Морлоков. Те следили за словесной перепалкой странных гуттаперчевых людей, как зрители на теннисном корте следят за теннисным поединком. Самые внимательные уже смекнули, за кого следует болеть.

– Может быть, со временем они «посветлеют» и «прояснят» весь мир, – продолжала Лилит, – может быть! Но только пока на руках у мальчишки оружие сдерживания. Не будет его, и всё вернётся на круги своя. Эти твари понимают кнут, а пряники едят, как что-то само собой. Морлоки могут «посветлеть», но никогда не просветлятся. Поэтому ещё одно слово, длинный, малюсенькое словечко, и, клянусь чем хочешь, я выстрелю в твою упрямую небритую рожу!

Поздно, мысленно улыбнулся Лазарь – зерно сомнения в Энуо уже посеяно. Это читалось на его некрасивом глуповатом лице. Сейчас мальчишка разрывался меж двух огней или, если точнее, перекрещенных лучей – зелёного и красного.

Тихока терпеливо ждал на четвереньках. Из уголка рта тянулась до земли серебристая ниточка слизи. Человекопёс (прямо как из «Острова доктора Моро») не спускал с Морлоков озлобленных красных глаз, готовый сорваться с поводка в ту секунду, которую выберет для этого его хозяин.

Лазарь не собирался молчать, хотя внутренний пессимист, всегда берущий на себя слово в критические моменты, настойчиво советовал повиноваться и заткнуться. Он уже открыл было рот, но в этот момент Марсен выступил из колонны и поравнялся с его правым плечом. Когда вслед за мальчишкой слева показались Яника с Аймой, Лазарь понял, что весь план рассыпался на части.