Глен Кук - Золочёные латунные кости

— Что мы делали, когда смылись отсюда прошлой ночью?

— Напрасно потратили время, которое могли бы использовать для близкого общения. И создали себе репутацию трусишек, — рассмеялась Кара.

— А ещё сообщили тем, кто умеет думать, что Покойник на самом деле спит.

— Если бы он не спал, мы бы не сбежали, — ахнула Палёная.

— Вот именно. А где Морли с Белиндой? Почему они до сих пор не вернулись?

Кара заохала и схватила меня за руку.

— Я схожу, проверю.

— Промокнете, — предупредила Палёная.

— Я потом голая похожу.

Мы дружно посмотрели на неё.

— Да ладно вам. Я ведь тоже могу пошутить. Тут что-то было от дождя. Дорогой, проверь соль. Вдруг мы сами себя перехитрили.

Она быстро поковыляла наружу. Дин сходил и нашёл ей у себя накидку от дождя.

— Думаешь, мы крупно сглупили? — спросила Палёная.

— Не знаю из этих «мы» никого, кроме себя и Кары. Думаю, нас крепко надули.

Когда вернулся Дин, я спросил:

— Ты купил ещё соли, Дин?

Можно было не спрашивать. Он уже сунул свой нос в шкаф и принёс десятифунтовый мешок соли. При этом не стал попусту вздыхать, убеждая меня быть бережливым.

Палёная прицепилась ко мне со своей помощью. Состояние подвала заставило её призадуматься.

— Как только всё успокоится, я тут наведу порядок.

— Мы можем себе это позволить?

— Ежегодный подарок в Дом Фолозан поступит на следующей неделе. Я не вскрывала этот резерв с тех пор, как взялась за твои финансы.

Я не понял, про что она говорит.

— Что это за Дом Фолозан?

— Я в него вкладываю подарки от твоей подружки, бывшей вампирши.

— Вот оно как.

Кейен Кронк. Первая женщина, которую я полюбил и получил достаточно близкий доступ к телу, чтобы иметь возможность коснуться. Мы с Морли спасли её от вампиров в Кантарде, когда там ещё бушевала война. Работали на семейство Тейтов, двое из которых, Тинни и Роза, увязались за нами. На сегодняшний день Кейен была забыта, а Тинни начинала походить на невероятно страстную, но недоступную кузину моего приятеля Денни.

— Ты не уснул, Гаррет?

— Я давно не вспоминал о Кейен Кронк.

— А она помнит о тебе. И, как обещала, по-прежнему посылает подарки.

Благодаря мне она унаследовала неслыханное состояние. Её первый подарок помог купить мне дом с проживающим в нём Покойником и отремонтировать его.

— Можешь проверить, кто стоит у дверей? — попросила Палёная.

Я нечего не слышал, но пошёл посмотреть.

Это была Кира Тейт. Она выглядела, как пресловутая мокрая крыса.

— У меня зонтик сдуло.

Палёная принесла огромное полотенце, интересно, когда мы его успели купить.

— Не знаю, что понесло меня в такую погоду, разве что наша любовь к тебе.

— Давайте на кухню, будем тебя согревать.

Как всегда самая умная Палёная уже была там. К нашему с Кирой приходу она успела налить горячего чая, а Дин достал из своего тайника печенье. Я усадил девушку и затем спросил:

— Итак, зачем ты здесь?

— Как обычно, к тому же я вспомнила, где видел женщину прежде.

— Какую?

— С рисунков Пенни. Я же говорила, что, кажется, видела её раньше. И точно, но всего один раз. Это была вечеринка на Холме. Мне было одиннадцать лет. Нашу семью пригласили, как часть какого-то конгломерата людей, устраивающих вечеринку. Трест только что получил огромный армейский контракт. Все собирались ещё больше разбогатеть. Девушку звали, кажется, Джейн. Тогда ей было всего шестнадцать лет, но она была уже чьей-то любовницей. Очень неприятная особа, девушки, общавшиеся с ней, сильно смущались. Я никогда не видела её больше и ничего о ней не слышала. Вероятно, потому что Холм не общается с людьми, на самом деле создающими что-то новое.

Я улыбнулся, но комментировать не стал, только спросил:

— Чем это может нам сейчас помочь?

— Кроме знания того, что Джейн Какашка неприятна? Мало чем. Ну, ещё у меня стала довольно красивая грудь, — она слишком промокла, и собравшая публика не располагала к подробному описанию. — А она совершенно не изменилась.

Я переглянулся с Палёной.

— Шесть лет? В темноте мы не смогли бы разглядеть особой разницы.

— Да. Ладно. Ещё я видела вчера Кипа и Кеванс. Мы поговорили. Наши девочки наехали на него. Думаю, это сработало. Кеванс постаралась заставить Кипа понять, что не нуждается в его постоянной защите больше. Что она довольна своей судьбой.

— Рад это слышать. Надеюсь, ты тоже.

— Да, мистер Гаррет. Он ведь не должен волноваться за Кеванс и может направить всю эту преданность на меня.

Да. Где-то это я уже слышал.

— Если у него есть хоть немного разума, он так и сделает.

— Сомневаюсь, глядя на вас и мою тётю.

— Я тоже.

— Мама Кеванс тоже в курсе дела?

— Она всегда в курсе.

Кира закатила глаза:

— Не могу поверить, что собираюсь сказать это. Вы, на самом деле, хороший человек, делаете добро всем, кому можете. Поэтому, по моему мнению, вы должны жить с мамой Кеванс.

— Кира?

— Знаю. Это похоже на предательство. Но для Тинни никогда не будет никого, кроме неё самой. И дальше больше, так сказал мой дядюшка, который понял, что она станет чёртом на колёсиках в десять лет.

— Спасибо, Кира.

Мне не хотелось ни говорить, ни думать об этом.

— Он вырос вместе с её матерью и знал её бабушку, — сказала Кира.

Когда Кира высохла, согрелась и напилась чаю, Палёная сказала, что дождь прекратился. Она нашла Доллара Дана спящим на кровати Морли, разбудила и выпинала провожать Киру до дома. Перед этим ей ещё долго пришлось её уговаривать, что молоденькие девушки не должны бродить по городу в одиночку, сколь угодно непривлекательны они бы ни были.

— Ну, ты и злючка, — сказал я Палёной, когда та закрыла дверь.

— Она зациклилась на своей внешности. Ей это будет на пользу.

— Сейчас, без неё, я могу сказать вслух, меня одолевает сильное беспокойство, Палёная.

— Меня тоже. Кары нет уже слишком долго.

Кары. Вот и пало последнее сердце.

— Иди пилить Старые Кости. А я посижу здесь, поволнуюсь за нас обоих.

98

Вернулась промокшая до нитки Кара. На улице снова шёл дождь. Она спросила Палёную:

— Что он такой мрачный?

— Вспоминает печальное время, когда ещё не нашёл вас. Что, всё плохо?

Она вытащила близнеца полотенца, которым до этого сушила Киру.

По виду Кары было ясно, что вести у неё дурные.

— Было совершено нападение на то место, куда мы вчера вечером летали. Они сожгли его дотла.

— Вот дерьмо. Страсть! Диди. Майк.