Кира Измайлова - Ведется следствие

– А вы стратег, лейтенант… – процедил адмирал.

– К сожалению, он прав, – заметил комиссар и взъерошил перья. – Разведотдел – заклеить скотчем. Если не умеют думать – пусть высиживают яйца в инкубаторе. Недельки три. Лейтенант… Лейтенант заслужил… поощрение.

– Безусловно, – согласился адмирал. – Но как нам поступить? Отступить, пока мы не найдем эффективный способ защиты личного состава?

Комиссар замер у огромного окна – за толстым стеклом была видна огромная палуба айсберга-авианосца. Команда убирала паруса. Добровольцы, неуклюже переваливаясь с ноги на ногу, залезали в кабины. Техники выталкивали машины с подъемников на стартовые площадки, подвешивали сигары ракетных ускорителей. Неровно горели керосиновые лампы, отмечая взлетную полосу. Пилоты повязывали на головы белые повязки. «Кто сказал, что пингвины не летают?»

– Никому не позволено топтать честь и достоинство нашего народа, – холодно оборонил комиссар. – Вы меня понимаете… товарищи?

– Безусловно. Пока мы продемонстрировали только две функции наших вооруженных сил – шантаж и вымогательство. Осталась третья – месть!..

…– Простите, простите, я снова заставила всех ждать! – Каролина спорхнула по ступеням, придерживая шляпку. Сегодня она выбрала скромное бежевое платье для прогулок, удобное и не стесняющее движений. Впрочем, видимая простота могла обмануть только человека, вовсе ничего не понимающего в дамских нарядах, люди же сведущие подметили бы и ручную вышивку, и многое другое, включая мелочи, на которые обыватели не обращают внимания.

– Ничего страшного, экипаж только-только прибыл, – ответил Руперт, с удовольствием рассматривая писательницу. – Каролина, дорогая, вы прелестно выглядите!

– О, вы мне льстите… – госпожа Кисленьких кокетливо поправила золотисто-рыжий локон, по последней моде выпущенный из прически, и погладила неизменное манто.

– Ничего подобного, я всего лишь объективен, – хмыкнул Бессмертных. – Не правда ли, Теодор?

– Совершенно верно, – подтвердил Немертвых, посмотрев на Каролину. – Не подлежит никакому сомнению, что Руперт лишь констатировал непреложный факт, верно, Пол?

– Точно так, – коротко кивнул офицер суда, но в подробности вдаваться не стал.

– Да вы меня разыграть решили! – грозно притопнула ножкой госпожа Кисленьких.

– Ни в коем случае! – ужаснулся следователь. – Давайте позовем независимого эксперта, если уж нам вы не верите… Что скажет Дэвид? Дэвид?.. Так, понятно…

– Мы… мы на этом поедем? – осторожно показал стажер на престранный экипаж, ходко приближающийся к гостинице.

– Ну да, а что такого? – удивился Бессмертных. – Средство передвижения не хуже прочих.

– И не чадит, как локомобиль, – заметила Каролина.

– Но… – начал стажер, но закончить фразу не успел.

– Тпру-у-у! – завопил кто-то, и из экипажа выскочил маленький кругленький человечек в клетчатом пиджаке. Физиономия его лучилась искренней радостью. – Господа, это вы заказывали экскурсию?

– Мы, – подтвердил Ян.

– Тогда прошу, занимайте места! – подпрыгнул человечек. – Меня зовут Рудецки, Айвен Рудецки, я ваш гид… Прошу, госпожа, здесь приступочка… Вы дивно выглядите сегодня!

– Вы сговорились, – проворчала Каролина, устраиваясь в открытом экипаже.

– Это вы не видели госпожу Кисленьких в вечернем туалете, – сообщил гиду Ян.

– Госпожа Кисленьких! Сама госпожа Кисленьких! – снова подскочил гид. – О, я польщен выпавшей мне честью!.. Господа, прошу же, начнем нашу прогулку!

– Это как-то странно, – пробормотал Дэвид, когда гид натянул вожжи, крикнул «Н-ну, пошли!», и экипаж тронулся.

– А по-моему, очень даже забавно, – ответила Каролина. – Разве нет?

– Экзотично, – высказался доктор.

– Но ездить на людях… – упрямо продолжал Дэвид.

– Что я слышу? – обернулся гид. – Молодой человек изволит беспокоиться? Право, не стоит! Видите ли, в этой упряжке – исключительно больные intelligenza… – Кто-то недовольно взбрыкнул, и Рудецки поправился: – Виноват, лица, проходящие реабилитацию. В нее в обязательном порядке входит трудотерапия, иначе любое лечение пойдет насмарку, это, знаете ли, очень коварная болезнь! А чем, скажите на милость, отличается работа рикшей от копания и закапывания ям? Всё это – движение, свежий воздух, умеренные физические нагрузки…

– Вот видите, беспокоиться не о чем, Дэвид, – успокоительно сказала Каролина.

– А что у них на лице? – не успокаивался тот.

– Это шоры, – пояснил Рудецки. – Они, видите ли, пугливы… А некоторые чрезмерно любопытны. Ну куда это годится? Мы тут все в одной упряжке!

– Э-э-э… – произнес Дэвид. – Простите, господин Рудецки, а…

– А я тоже! – радостно подтвердил гид. – Но у меня была легкая форма intelligenza, период реабилитации уже окончился, у меня и справка есть!

Он помахал какой-то бумажкой официального вида и продолжил тараторить:

– Вообще-то я мог уехать, но решил поработать здесь, при научно-исследовательском центре и вообще… Город я знаю прекрасно, и экскурсии на рикшах тоже я придумал! Не то чтобы сюда ехало много туристов, но иногда и господа ученые желают прокатиться… А в центре интересно, я даже решил второе образование получить, так-то я коммивояжером был…

Дэвид отрешился от трескотни гида и стал смотреть по сторонам. Рассматривать было особенно нечего: Болотноградск был в первую очередь наукоградом, от прежнего поселения осталась только небольшая историческая часть, куда и направлялся экипаж, влекомый восьмеркой запряженных цугом больных… то есть проходящих реабилитацию. Одеты они, кстати говоря, были весьма и весьма нарядно: полосатые штаны заправлены в смазные сапоги, накрахмаленные манишки фраков сияют белизной, высокие цилиндры покачиваются в такт шагам…

– История Болотноградска насчитывает не более двух веков, – вещал тем временем Рудецки. – Некогда на этом месте располагалась рыбацкая деревня, постепенно выросшая в небольшой городок. Впрочем, жители считали его полноценным городом и даже выстроили ратушу, вон она, видите?

– А почему она так… э-э-э… обгрызена? – спросил Ян, отчаявшись описать иначе состояние памятника архитектуры – у того начисто снесло крышу.

– О, это произошло буквально позавчера, – удрученно ответил гид, – небольшое недоразумение. Но ничего, наши реабилитанты живо ее восстановят! Итак… время шло, Болотноградск понемногу рос, сюда приезжали самые разные люди…

– А я слышал, сюда сбежали мятежники, – встрял Берт. – И вроде бы где-то здесь должен стоять корабль, на котором они скрылись от скоросудия.

– Ах, ну какой корабль! – вздохнул Рудецки. – Старая дырявая баржа… Все диву давались, как это она смогла дошлепать сюда и не развалиться по пути! Но вы правы, совершенно правы, именно на этой барже с гордым названием «Кандальный-17» бежало несколько сот больных intelligenza. Они, правда, называют это корыто «Корнем Свободы».