Глен Кук - Коварное бронзовое тщеславие

Мне не удалось их подбодрить. Некоторым людям ничем не угодишь.

– Я попрошу, чтобы он прислал что-нибудь и для твоих парней, Белинда.

Я не столько проявлял заботу, сколько напоминал, что кое-кому пришлось еще хуже.

Пустая трата времени. Снова эта социопатия. Неспособность сопереживать.

Морли выглянул из-за занавески.

– Дверь открыта.

Само собой. А в дверном проеме стоит Пенни, уперев руки в бока, раздраженная, потому что холод и сырость проникают в дом. Потому что мокрые собаки и еще более мокрые люди толпятся вокруг и пачкают коридор.

Мы выстроились в очередь, и Морли начал посмеиваться.

– Что? – хором спросили мы с Белиндой.

– Гаррет, твоя мечта наконец стала явью.

– Что это значит?

– То, о чем ты мечтал в детстве, наконец исполнилось.

– Не понимаю.

Он покачал головой и снова усмехнулся.

– Ты хотел собственный гарем. И вот, пожалуйста.

Его широкий жест включал не только Паленую, Пенни и Хагейкагомей, горячо приветствовавшую в коридоре женскую песью компанию, но и близняшек, которые большую часть времени вели себя так, словно у них течка.

Белинда тоже зафыркала.

– Гарем для Гаррета. Это великолепно. Йон Сальвейшн может сделать из этого пьесу.

Торнада и Плоскомордый выглянули из моего старого кабинета, сонно интересуясь внезапной суматохой. Унылая парочка. Торнада кивнула сама себе и скрылась, без сомнения, чтобы вернуться к заслуженному, по ее мнению, отдыху.

– Он напишет настоящую трагедию, если включит этих двоих.

Я тоже ухмыльнулся. На мгновение. Может, я и скромный, застенчивый парень, но не могу надолго забыть, что все это имеет место лишь по причине убийства моей жены.

Пенни разбросала там и сям тряпки и потертые ковры, чтобы защитить пол в коридоре. Даже бесчувственные сестры Махткесс старались не капать водой куда попало. А вот собаки…

Хагейкагомей одной рукой вытирала псиц обрывками полуистлевшего полотенца, а всеми остальными частями тела общалась со своими четвероногими подругами.

Она заметила меня. Ее лицо озарилось. Она вскочила и побежала, возбужденная, как щенок, врезалась в меня, несколько раз ударила по груди маленькими кулачками, затем вцепилась. Но не стала говорить о своей ненависти.

На нас таращились. Я таращился в ответ, молча прося совета. Тара Чейн кивнула, напоминая мне быть добрым и мягким. Всех прочих эта проблема особо не волновала, хотя Пенни позволила себе слегка надуться. Поэтому я обнял Хагейкагомей правой рукой, а левой потрепал по спине, пытаясь понять, что, черт побери, происходит.

Что бы это ни было, Каштанка и девочки одобряли.

Маришка продемонстрировала целый каталог выражений лица, начав с ошарашенности и закончив ею же. Сперва она сфокусировалась на неком особенно привлекательном бывшем морском пехотинце, а под конец – на вцепившейся в него сверхъестественно красивой, но странной девчонке.

– Что-то изменилось, пока я отсутствовал, – не сдержался я.

– Она немного собралась с мыслями, – ответила Пенни. – По-прежнему несет чепуху, но теперь это хотя бы обычная карентийская чепуха. Итак. Не могли бы вы, господа хорошие, побыстрее зайти внутрь, чтобы я закрыла дверь?

Холодный влажный воздух пощекотал мне затылок.

– Пожалуйста, все в кабинет, – сказала Паленая.

С мрачной неохотой. Останутся грязные, мокрые следы. Белинда с Морли выглядели так, словно хотели отменить визит, но не могли придумать разумное оправдание уже потраченному времени.

Я отцепил от себя Хагейкагомей, потрепал девочку по голове. Проклятие, она была красивой, а за последние дни будто созрела. Еще неделя – и сможет одной улыбкой превращать парней в лужи с отвисшими челюстями.

Хагейкагомей позволила отцепить себя и вернулась к Каштанке и девочкам. Эту четверку события явно привели в восторг. Они поздравляли подругу.

Я посмотрел на Пенни. Та пожала плечами.

– Там есть перемены? – спросил я, кивнув на комнату Покойника. – Или там? – В направлении, где скрылись Тарп и Торнада.

– Нет и нет. Дин говорит, не следует чего-то ожидать в ближайшем будущем. Великанша в отключке, но эти двое при ней… Жрут, как свиньи перед зимовкой. – Она кинула взгляд на кухню. – Мне нужно помочь Дину. Закройте дверь сами.

Большая часть людей переместилась в кабинет Паленой. Они тоже воспользуются моей гостеприимностью, чтобы запасти жир для трудных времен.

У нас с Дином был одинаковый опыт общения с Покойником. Его оценка точна. У меня не осталось времени проверять Старые Кости. В мои владения вторглись захватчики, не знавшие истинного положения дел.

Прежде чем отправиться спорить с гостями, Паленая спросила Пенни:

– Кто-нибудь приходил с отчетом сегодня утром?

– В дверь постоянно колотили. Дин сказал никого не впускать, кроме вас с Гарретом. Мы не знаем, кто наши друзья. Поэтому я всех игнорировала.

Морли мрачно рыкнул.

Дин становился параноидальным циником. Возможно, в нынешней ситуации это к лучшему, хотя и может затруднить приток информации.

– Ты смотрела в глазок?

– Как ни странно, да. Всякий раз, когда слышала кого-то на улице.

Нахалка.

– Я составила список. Он на столе у Паленой.

– Почему бы вам двоим тоже не зайти в кабинет? – предложила Пулар. – Мы вас впихнем. Охранники снаружи сообщат заинтересованным лицам, что мы дома и в зоне доступа.

93

Я уже начал подозревать, что зря мы заставляли разных людей заниматься всякими вещами, когда – по счастливой случайности – в дверь осторожно постучали. Мрачная Пенни, до сих пор не затерявшаяся во владениях Дина, пошла открывать. Я достал головолом, на всякий случай, а Паленая извлекла откуда-то фехтовальный меч. Вообще эти штуки предназначены для игры и тренировок, но не следует оказываться на дальнем их конце без защитного обмундирования. Чем прочнее укореняются взгляды Тупа и Релвея, тем больше людей носит эти мечи для самообороны.

Даже крысюкам это сходит с рук. Интересно было бы взглянуть на пляски законников, если оскорбленный крысюк ударит таким мечом исключительно мерзкого человека.

Я не знал, откуда Паленая взяла свои боевые игрушки и время для тренировок.

Эта девочка постоянно меня удивляет.

– Это старая леди, – сообщила Пенни.

– Старая леди?

Что еще за черт? Не считая Метательницы Теней, все замешанные в деле старые леди уже имелись под рукой.

Затем Пенни добавила:

– И кто-то еще. Один из тех странных парней из вашего другого дома.

– Дай взглянуть.

И правда. На крыльце стояла женщина. Вряд ли она назвала бы себя старой. Может, едва начала скользить под уклон, перевалив за сорок. Определенно не настолько старая, как подразумевал тон Пенни. Но девчонка только вошла в подростковый возраст. Для нее все старые.