Джедедайя Берри - Учебник для детектива

Все было вполне в том виде, в каком оно и должно было быть, но его велосипед все еще оставался в «Коте и тонике», поэтому он пошел пешком. На углу ему на секунду показалось, что за ним кто-то наблюдает. Кажется, в дверях пекарни мелькнула чья-то фигура? Он попытался припомнить, как в подобных случаях советовало поступить «Руководство по раскрытию преступлений» тому, кто заподозрил, что за ним следят. Что-то там такое было насчет того, чтобы быть дружелюбным по отношению к своей «тени». Впрочем, это вряд ли имело сейчас значение: ему нужно было пройти всего несколько кварталов.

На Центральном вокзале выстроилась очередь к тележке с горячими завтраками, но чашка кофе ему сейчас была не нужна. Если кто-нибудь спросит, зачем он пришел на Центральный вокзал, он скажет в ответ правду: что он намерен покинуть город первым утренним поездом и ехать до самой последней остановки.

Старое расписание было по-прежнему у него в кармане. Он проверил время по часам с четырьмя циферблатами, висевшим над будкой справочной службы. Посадка на его поезд начнется всего через несколько минут.

Ему снилось, что у него по-прежнему имеется в кармане билет, купленный им в то утро, когда он впервые увидел женщину в клетчатом пальто, потом приснилось, что он сел в первый вагон поезда. Когда кондуктор пробил его компостером, он заерзал на своем сиденье, борясь с ощущением, что кто-то за ним наблюдает. В вагоне он был одним из немногих пассажиров, и все остальные либо просматривали газеты, либо дремали.

Поезд тронулся. Анвин откинулся назад, на спинку сиденья, и вместе с поездом выехал из мрачного тоннеля вокзала в светлеющее утро. По обе стороны железнодорожного полотна поднимались городские строения, но постепенно их становилось все меньше. Они проехали под мостом, потом повернули на север, следуя вдоль реки. Все листья на деревьях, росших в долине, уже покраснели и пожелтели. Их цвет был виден и в отражении в воде, отчего у него закружилась голова. Он закрыл глаза, чтобы их не видеть, и задремал.

На поезде он доехал до самой конечной станции. Вокзал там оказался маленьким. Стены были сложены из красного кирпича, дверь выкрашена в зеленый цвет. Когда он это увидел, то опять вспомнил ту игру, в которую играл с другими ребятами.

Прятки, вот как называлась та игра! Они тогда праздновали чей-то день рождения, вспомнилось ему.

Он двинулся на север по единственной улице этого городка. Серая кошка пролезла между штакетинами хлипкого забора и последовала за ним, делая вид, что вовсе не следует за ним. За последней калиткой с почтовым ящиком он обнаружил грунтовую дорожку, ведущую в лес. Здесь, в тени деревьев, было прохладно, и он застегнул пиджак на все пуговицы. Земля была мягкая, но не слишком влажная.

И опять это странное ощущение заставило его обернуться в ожидании увидеть в тени пару внимательных глаз. Но никого там не было, только какое-то мелкое животное бросилось в кусты. Всего два дня, как он стал детективом, а уже подозревает всех и вся.

Он вышел к пруду и к привязанным к дереву качелям. Потом проследовал вдоль тянущегося в лес электрического провода и дошел до поляны, куда Сайварт притащил узкую бронзовую кровать. Лампа горела на столе, на пишущую машинку нападали листья. Сайварт спал под одеялом и слоем листьев, надвинув на глаза шляпу.

Анвин остановился в изножье кровати и потряс ее. Сайварт не шевельнулся, ни на дюйм не сдвинулся. В оставшемся далеко позади «Коте и тонике» все еще спал иллюзионист Хоффман, и по-прежнему держал своего пленника под контролем. Анвин посмотрел на часы. У него оставалось всего несколько минут до того момента, когда зазвонит будильник.

— Отойдите, мистер Анвин!

Артур, по-прежнему в своем сером комбинезоне, стоял в начале тропинки. В руке он держал револьвер.

— Так я и знал, что в конечном итоге мне самому придется всем этим заниматься, — сказал он.

Анвин отступил в сторону.

— Так вы знали, что я здесь окажусь.

— Я не знал, где окажется это «здесь», но понимал, что вам теперь некуда больше идти, кроме как сюда. И еще я понимал то, что понимал Ламек, когда устроил вам повышение по службе. Что если кто-то понимает, куда отправился Сайварт, то только вы.

Контролер подошел к изножью кровати. Ветерок пошевелил листья, нападавшие на одеяло, и насыпал сверху еще, сорвав с дерева. Анвин даже различал поскрипывание веревки качелей возле пруда.

— Я пытался вам кое-что сообщить вчера утром, — сказал Артур, — когда увидел вас на восьмом поезде. Я пытался сказать вам, что получил вашу докладную записку. Вы ведь направили ее Ламеку, понимая, что в итоге она попадет к руководству. Ваша просьбы удовлетворена, мистер Анвин. Вы больше не детектив. Что означает, что вам не следует смотреть на это.

— Я останусь здесь, — объявил Анвин.

— Как вам будет угодно. — Артур поднял револьвер и зажмурил левый глаз, прицеливаясь.

— Вы промахнетесь, — сказал Анвин. — И вообще, вы уверены, что он хотя бы заряжен?

Рука Артура чуть дрогнула. Он открыл барабан револьвера, проверил на наличие патронов и бросил на Анвина усталый взгляд. Потом защелкнул револьвер и снова изготовился стрелять.

— Вы промахнетесь, — еще раз повторил Анвин. — Вы даже не в Сайварта целитесь, вы целитесь в меня.

— Странный вы человек, мистер Анвин. — Он выдохнул и опустил руку. — И почему этот револьвер такой дьявольски тяжелый?

— Не думаю, что это револьвер, — сказал Анвин. — Мне кажется, это ваш аккордеон. Вы не то схватили, когда выскочили из своей комнаты.

Артур присвистнул сквозь зубы.

— Вы совершеннейший болван.

— Не вижу в этом ничего постыдного, — сказал Анвин. — Таких легче всего перепутать, когда вы ходите во сне.

— Я никогда не ходил во сне, — сказал Артур. — Я ждал вас возле вашего дома. Прятался в пекарне через улицу. А потом следовал за вами те несколько кварталов до Центрального вокзала. Купил билет и сел в вагон позади вас и ехал до последней остановки. И все это время я бодрствовал.

— Но я-то по-прежнему сплю, сэр, — значит, и вы тоже спите. Так оно всегда и бывает, не так ли? Дверь заперта. Вы не проснетесь, пока не проснусь я.

— Какой вздор вы несете! — Артур снова поднял револьвер.

— Вообще-то я понял суть всего этого, когда услышал, что сказал Ламек в своем последнем сне. В том самом, который он видел, когда вы его убили.

Артур задвигал челюстью, когда это услышал.

— Да неужели? И что он такое сказал, что вы сразу все поняли?

— Он сказал, что однажды, когда он вел расследование очередного сна, его субъекту приснилось, что она проснулась, и Ламек решил, что это действительно так. Он целый день занимался своими делами, и прошло немало времени, прежде чем он понял, что все еще спит, все еще находится во сне, в который он внедрился.