Сергей Костев - Солнечная система

— Этого я не могу сказать, но и восторга я пока не испытываю.

— Что же Вас настораживает?

— Взаимодействие с русскими.

— Это плохо?

— Это настораживает. Русские были нашими противниками всё время существования нашего государства. Хотя без них и США бы не было. Однако так сложилось, что они наши враги. Сейчас они нас очень сильно опередили. И вдруг, такой разворот. Нам предложили сотрудничество в сфере, где как раз русские и ушли дальше всего. Это настораживает.

— Интересное суждение. А почему Вы сказали, что США без русских бы не было?

— Что Вы знаете о роли России во время Войны за независимость?

— Честно говоря, ничего. Я знаю о роли Франции и Испании, которые поддержали нас в борьбе с Англией. Однако о роли России слышу впервые.

— Естественно. Это же не преподают в наших школах и институтах. Как известно война началась в 1775 году. Военные действия сначала развивались не в пользу американцев. Англичане занимают значительные территории, и к 1780 году хотят организовать блокаду морского побережья США. Они планировали полностью запретить торговлю США с другими странами. Так вот именно в этот момент 11 марта 1780 года русская Императрица Екатерина II подписала «Декларацию о вооружённом нейтралитете», которая подразумевала право вооружённой защиты судов. Это привело к тому, что Англия была вынуждена отменить свою блокаду, так как любое нападение на корабли, плывущие в Америку, привело бы к войне с Россией, Данией, Швецией и другими европейскими странами. Поэтому мы в значительной степени обязаны русским своим существованием как государство. Могли бы до сих пор оставаться колонией Англии.

— Интересно. Я этого не знал.

— У нас вообще мало кто это знает.

— Хорошо. Вернёмся к нашему обсуждению. Даже, несмотря на то, что Вы мне рассказали, Вас настораживает наша политика в отношении России?

— Естественно. Мы почти триста лет считаем русских врагами. Сейчас же мы с ними вместе работаем.

— Подождите. Были же периоды, когда мы были союзники. Вторая мировая война. Мы вместе боролись с Гитлером.

— Вы не хуже меня знаете, что у нас были свои интересы. Да, были союзниками, только сразу после разгрома Японии тут же стали врагами. Так что не будем о союзничестве. Меня настораживает другое.

— Что именно?

— Мы победили русских в холодной войне, нанесли им очень серьёзное поражение. Они нас с тех пор ненавидят, а последние тридцать лет практически перестали с нами вести диалог. Почему они решили возобновить с нами сотрудничество?

— Точного ответа я Вам не дам. Мы сами ломаем над этим голову. Пока есть только предположение.

— Какое?

— Русским надоело постоянно отвлекаться на наши попытки помешать им, что-либо делать. Тем более что это приводит к гибели их людей. Вы знаете, как теперь русские относятся к своим людям. Вот они и решили дать нам возможность работать совместно, получить отдачу от космоса и прекратить ставить палки в колёса. Другого объяснения мы пока не придумали.

— Вполне логичное объяснение. Зная, как тяжело русские переживают при потерях своих людей, я вполне допускаю, что Ваше объяснение возможно. О'кей. Что Вы хотите от меня?

— Уильям, я прошу помощи. Если информация о покушении правдивая, то госпожа Президент может рассчитывать только на Вас и на армию.

— Но, Вы же не имеете в виду военный переворот?

— Конечно, нет. Я имел в виду исключительно помощь вооружённых сил в раскрытии покушения и наказании виновных. Однако если у нас всё получится, то роль армии возрастёт очень сильно. Соответственно и финансирование и перевооружение.

— Заманчивая перспектива. А откуда у Вас сведения о готовящемся покушении?

— Мне было передано личное послание русского Премьера Смирнова.

— И Вы сразу ему поверили? Может они это специально, чтобы натравить Вас на наши спецслужбы?

— Я лично поверил. Госпожа Президент тоже. Поэтому я и прошу Вас помочь нам убедиться в истинности наших подозрений или опровергнуть их. Согласны?

— Что именно Вам известно?

— Нам известно, что 21 февраля 51 года в 7 часов утра в помещении, расположенном по адресу Массачусетс авеню 1779 Норд-Вест, состоялась беседа директора Центрального разведывательного управления Барбары Вочёвски и члена Бильдербергского клуба господина Уильяма Петреуса. Почему-то его называют сэр Томас.

— О чём был разговор?

— Достоверных данных нет. Поэтому мы к Вам и обращаемся.

— Когда Вы получили письмо Смирнова?

— Вчера.

— Понятно. Хорошо, мистер МакДоналд, можете передать госпоже Президент, что я в деле. Конечно, возможности армии ограничены, но кое-что ещё осталось. Я свяжусь с Вами. Куда Вас подбросить?

— Никуда не надо. Остановитесь в ближайшем пункте, я поймаю такси.

— Договорились. До свиданья.

— До свиданья.

— Здравствуйте, мисс Вочёвски.? Барбара уже легла в постель, когда раздался звонок коммуникатора.? Сэр Томас решил Вас побеспокоить.

— Что случилось? Уже половина первого ночи.

— Мисс Вочёвски, через пять минут за Вами заедут. Будьте готовы.

Коммуникатор замолчал. Барбара стала быстро надевать джинсы и пуловер, накинула пальто и вышла из дома. Только она закрыла дверь, рядом с её домом остановился огромный Линкольн Президент. Дверца открылась и Барбара села в машину.

— Добрый вечер, мисс Вочёвски.? сэр Томас ещё раз приветствовал Барбару.

— Что случилось?

— Вот снимки камер наружного наблюдения на Огайо Драйв. Девять часов вечера. Человек, похожий на советника Президента по национальной безопасности МакДоналда, садится в машину, принадлежащую Министру обороны Бентону. Доподлинно утверждать, что произошла встреча МакДоналда с Бентоном, мы не можем. Однако вероятность этой встречи очень высокая.

— Что дальше?

— У нас есть серьёзные опасения, что МакДоналд и Бентон получили информацию о нашем совместном предприятии в отношении госпожи Президент.

— Почему Вы так думаете?

— Мы осуществляем постоянный анализ поведения всех основных сотрудников администрации. До вчерашнего дня всё было в пределах нормы. За эти двое суток заметные изменения произошли у двух человек из администрации. Это МакДоналд и Бентон. Кроме того, сильно изменилось поведение госпожи Клинтон.

— Может быть это связано с другими процессами. Я не могу понять, откуда они могли получить сведения о нашем предприятии.

— Мы тоже пока не выяснили этот вопрос. Поэтому я и говорю, что мы пока не можем доподлинно утверждать.

— Кто точно был в машине? Это удалось выяснить?