Светлана Чехонадская - Саваоф

— Я такую чушь не смотрю.

— Я смотрел, — влез Гергиев. — Это мой любимый канал. И мне тоже показалось, что чушь.

— Нет, это не чушь. Там говорилось о том, что наблюдаемые ауры, те самые призраки, относительно которых ученые спорят уже сорок лет, проигрывают одни и те же ситуации. Они кружатся вокруг одних и тех же мест и не меняются годами...

— Вот это и есть чушь!

— Нет, не чушь. Я их видела. Они никак не соотносятся с этим миром, но возвращаются на определенные места, которые видим и мы. Возможно, потом обнаружат, что на этих местах происходило что-то ужасное или что-то прекрасное, но все равно не смогут понять, зачем эти тени возвращаются и возвращаются... Ведь если убийцу мучают угрызения совести, то что может испытывать мертвый? И главное: почему они все время немного меняют то одни обстоятельства, то другие?

— Знаете, что она хочет сказать? — не выдержал Гергиев. — Она хочет сказать, что это Бог играет в игру «Саваоф»!

— Вы это хотели сказать? — Дайка-старший вопросительно посмотрел на меня и безнадежно покачал головой. — Ну и ну... Совсем народ тронулся. Бог играет в компьютер!

— Между прочим, глубокая мысль! — вступился за меня Гергиев.

— Действительно, где-то даже забавно! — Дайка развеселился. — Бог играет в «Саваофа»! Может, он играет и в тетрис?.. В общем-то, мне давно казалось, что все человеческие открытия — это распаковывание старых коробок, сложенных Богом на старом чердаке... Я вот думаю, как бы под это дело поиметь какую-нибудь прибыль?

— Обыграйте это в рекламе, — посоветовал Гергиев. — Что-то вроде: «Бог тоже играет в «Саваофа»!»

— Если получите прибыль, мне процент! — сказала я. — Впрочем, я пришла не за этим. Я хочу купить прибор.

— У вас же есть. Ах, да! Ваш муж сдал его недавно! Выставил на комиссионную продажу. Его еще не купили. Это, в общем, уже старье. Забирайте, если хотите. Я вам даже его подарю. Где я еще найду таких ценителей?

— И денег не возьмете?

— Дарю! — гордо сказал Дайка-старший. — Это старье все равно никто не купит...

Гергиев помог мне дотащить прибор до машины.

— Что вы собираетесь с ним делать? — спросил он, когда я захлопнула багажник.

— Я? Собираюсь потребовать с вашего ведомства свой диск.

— Вы будете его смотреть?

— Я не видела версии относительно себя.

— Я ее видел.

— Как это? — Я посмотрела на него. Он виновато поднял брови, наморщив лоб. — Правда, смотрели? Наш диск и потом версию про нас с Алеханом?

— Да. Правда. Еще тогда, сразу. Я ведь вел это дело, если вы не забыли. Смотрел про всех и про вас тоже.

— И что там было?

— В версии про вас? Вы занимались сексом и потом легли спать.

— Не врите!

— Почему вы считаете, что я вру? Вы не занимались сексом? Но это ведь всего-навсего игра.

— Я вас серьезно спрашиваю: что вы увидели?!

— Алехан сказал, что уходит от вас к любовнице.

— Не врите!

— Он сказал, что хочет ограбить банк. Как Антон.

— Я сейчас обижусь и уеду!

— Бросите меня здесь? Ведь моя машина у вашего дома!

— Ничего, у вас есть деньги на такси!

Я пошла к передней двери. Гергиев перехватил меня за локоть.

— Подождите! — сказал он. — Там, на диске... Явился, в общем, я и сделал вам предложение. Признался в любви.

— Это было последнее предупреждение!

Я дернула руку, но он держал очень крепко.

— Ну подумайте, в самом деле. Мы ведь даже одни программы по телевизору смотрим! Это надо же: из двух тысяч каналов одновременно выбрали сто двадцать третий! Давайте попробуем жить вместе? Если бы я был вы, то вцепился бы в меня зубами. Это вам просто экономически выгодно! Я богатый парень. Богаче вашего Виталика! Кроме того, я ваш хозяин. Могу дать вам два выходных в неделю! Нет, два — это много. Полтора! И даже могу прибавить зарплату... Тысяч на пять... Учитесь жить у вашей Инны! Она, кстати, тоже смылась. Не знаете, куда?

Я устала тянуть руку и теперь спокойно стояла, глядя на него. Пожалуй, он говорит серьезно — не насчет зарплаты, конечно, а насчет «попробуем жить вместе».

— Но о женитьбе речь пока не идет! — весело предупредил Гергиев. — Если вы об этом сейчас задумались. Надо узнать друг друга, да? Неделя — это минимум.

— Я где-то это уже слышала, — сказала я. — В каком-то древнем фильме.

О чем я думала в этот момент? Вот мои приблизительные мысли: «Неужели он продолжает искать свои деньги?!» «Какой будет рожа Марианны, когда она придет новыми ногами (еще хромая после операции) к нам в гости?»

Кстати, о Марианне: вчера я позвонила ей и спросила о том, что давно меня мучило. Я сказала: «Марианна. Это нормально, что ты скрывала от меня то, что у Алехана есть любовница. Но почему ты скрывала это и от следствия? Ведь тебя наверняка спрашивали!» Она ответила: «Сергей спрашивал. И неоднократно. Но я сказала, что у вас очень крепкая семья!» — «Но зачем?!» — «Меня не вдохновил его интерес к тебе... Если ему нравится дряблая грудь, может понравиться и такая уродка, как ты. Нет уж, пусть лучше думает, что отбить тебя у мужа нереально. А ты уже все знаешь про Инну-младшую, да? Ой, она такая курица! Твой Алехан, откровенно говоря, так попал! Я даже рада — он большой ублюдок, между нами девочками. Они ведь и с Еленой баловались... Ну что, согласна со мной, что все мужики — сволочи, и все неверны своим женам? Вот то-то! Пора тебе принимать мою веру!»

Как ни странно, я думала сейчас и об этом: в наше время нельзя без твердых принципов. Но какой из них принять за основу? Чему меня научили эти два месяца? Тому, что все мужчины сволочи? Тому, что все люди сволочи? Или тому, что все мужья и жены неверны друг другу?.. И неужели он продолжает искать свои деньги?!

— Вы о чем думаете? — спросил Гергиев теперь уже серьезно. — Я знаете, чего боюсь? Что вы все-таки малость того и решите, что я продолжаю искать деньги... Вчера свели все балансы. Все кончено. Дело завершено. На этот раз решили не наглеть и покрыть растрату за счет особой статьи расходов на содержание личных самолетов гермафродита. Миллиард — это только тридцать процентов таких расходов. Неужели вы думаете, что я буду продолжать тратить свою жизнь на то, чтобы гермафродит мог в этом году покрывать свой авиапарк только самым дорогим лаком на земле, а?..

— Есть еще и убийство, — напомнила я.

— Да. И это сложный вопрос. Могу представить на секунду, что кто-то, похожий на меня, имеющий, по крайней мере, образ мыслей, сходный с моим, знает, кто убил Елену... Что он будет делать?

— Что?

— Предположим, он скажет себе: ауры, виденные мной, реальны, как и живые биополя. У них налицо все признаки жизни... Может, смерти нет? Может, параллельно нашим идут другие истории, в которых кто-то завтракает перед работой, кто-то не успевает на обреченный самолет, кто-то не открывает дверь лже-полицейскому?