Максим Марух - Игра Лазаря

 – Хорошо! Спроси, можно ли активировать замки на вольерах ещё как-то, кроме будки управления?

«Он не знает» – почти сразу ответила Дара.

– Ладно… а что насчёт самой будки? Можно как-нибудь устранить неисправность?

«Он не знает».

– Не знает или не хочет! – взорвался Лазарь. – Скажи ему, Айма сейчас в будке. Она может что-нибудь предпринять. Скажи ему...

«Лазарь, он ушёл» – дрожащим голосом оборвала Дарения. – «Он вышел из комнаты».

Лазарь замер с полуоткрытым ртом. Вот так-то…

– Сочувствую... – тихо проговорила Яника. – Правда.

Лазарь потряс ноющей от боли головой – пальцы Морлоков повыдрали немало волос.

– Нечего тут чувствовать. По законам индуизма парень заслужил право на маленькую вендетту, – он ухмыльнулся. – Карма в действии, так?

Конечно, так. Ради Яники он бросил Марса, а теперь Марс заставит его бросить Янику.

Вместо ответа девушка коротко кивнула. Тогда Лазарь разжал пальцы и отпустил дверную ручку.

9

Серебристый рычаг опасно вибрировал в руках Яники, когда Морлоки били по нему с другой стороны. Ей приходилось наваливаться на ручку всем весом. Пока она справлялась неплохо, но Лазарь не знал, насколько её хватит. Она то и дело вскрикивала, когда белые пальчики щипали её за лицо, а когда вытягивали сквозь решётку длинные пряди волос и драли со всей дури наружу, она всегда долго и протяжно визжала.

Это очень нервировало. Лазарь лежал на соломе в центре клетки и пытался сосредоточиться. Никогда ещё не приходилось ему покидать инсон в таких неблагоприятных условиях: шум, нервы и сжатые сроки, в которые необходимо уложиться. Как будто этого было мало, в голову настырно лезли мысли о Янике. Стоило задуматься о том, что он бросает её здесь одну, и голова начинала мыслить только в этом направлении. Дарения неустанно нашёптывала что-то успокаивающее (правда, не совсем ясно, ему или Янике), но её беспрерывное бормотание напрягало ещё больше.

Реальность инсона никак не хотела отпускать. Лазарю кое-как удалось выровнять пульс, но дальше дело не пошло. Сейчас следовало отключить сознание, но сколько он ни старался – ничего не получалось. Действительность инсона врывалась в уши безумными воплями Морлоков, скрежетом прутьев решётки, жалобными стонами Яники.

Лазарь вспомнил об одном полезном совете, услышанном от Сёмы Русакова – наряду с Матвеем, первого и единственного в жизни наставника. Когда время не терпит, говорил Сёма, хорошо помогает самая азбучная в медитации техника – прослушивание собственного дыхания. Но как услышать хоть что-то, когда (мысли о ней) десятки обезумевших монстров обгладывают зубами железные прутья, поскуливая и повизгивая от экстаза? И время, время, время! Чем больше его потратишь, тем меньше его у (неё) Энуо.

Лазарь приказал себе расслабиться, как делал всегда, когда на него наваливалась бессонница. Когда сон подолгу не идёт, а ты всё ждёшь и ждёшь, лучше всего просто расслабиться и перестать ждать. Рано или поздно сон сам найдёт тебя. Когда это случится, ты заснёшь незаметно, неуловимо. В какой-то момент ты просто снова откроешь глаза, гадая, когда же прекратится это мучение, и увидишь за окном рассвет. С инсонами та же история. Главное – перестать ждать.

Лазарь не знал, сколько прошло времени, когда инсон, наконец, всколыхнулся. Всколыхнулся и задрожал, как желатинового желе, из которого выдернули застывшую внутри ложку. Инсон отпускал. Лазарь медленно терял связь, всё глубже и глубже погружаясь в транс. Восходящий паралич уже отобрал ноги и теперь целенаправленно подбирался к рукам. Солома под спиной стала мягче, обмолоченные злаковые стебли кто-то заботливо подменил гусиным пухом. Та же заботливая рука прикрутила звук. Вопли Яники уже не раздражали, как раньше, назойливый бубнёж Дары вовсе пропал. Лазарь плавно проваливался в пол вольера, ощущая почти блаженное умиротворение...

Б-БА-БАХ!

Что за чёрт? Прозвучало, как выстрел.

Соломенный пол, едва начавший прогибаться, словно гамак, превратился в упругий и жёсткий батут.

Б-БАХ! Б-БАХ! Б-БАХ!

Это не просто выстрелы. Среду, которая не подразумевала в себе вообще никаких звуков, трижды продырявило грохотом настоящего дробовика. Лазарь всё ещё мог при желании выбросить эти звуки, но вместо этого отбросил желание. Надо вернуться. Срочно вернуться обратно!

К канонаде выстрелов присоединились крики. Сначала казалось, что кричит Яника, но чем быстрее Лазарь всплывал на поверхность, тем явственнее понимал, что это не так. Кричали Морлоки. Ревели, визжали, гикали. И влажно захлёбывались, когда очередной грохочущий выстрел обрывал чью-то жизнь. Те, кого выстрелом прибило не сразу, жалобно поскуливали от боли где-то у самой земли.

Наконец, к Лазарю вернулись руки и ноги. В ту же секунду в голову вернулся голос Дарении, повторявшись снова и снова одно единственное слово: «Боже! Боже! Боже!»

Кто-то грузно рухнул перед Лазарем на колени. Он открыл глаза и увидел лицо Яники, обрамлённое изодранными рыжими фестонами. Пронзительно-васильковые глаза были широко распахнуты от ужаса.

Выстрелы продолжали греметь, но теперь реже и как будто прицельней. С каждым новым залпом одной скулящей тварью становилось тише. Стало ясно – мистер «шотган» добивает раненых. Когда последняя тварь умолкла, Лазарь отстранил от себя Янику, приподнялся на локтях... и почувствовал, как нижняя челюсть тихо упала на грудь.

В дверном проёме тринадцатого вольера стоял Марсен.

10

Мальчишка застыл в почти героической позе – широко расставив ноги, с фантастических размеров дробовиком наперевес, который он и от земли бы не оторвал, если бы не модифицированная физика инсона. Лицо и одежду густо покрывали алые брызги крови. Для полного сходства с Дюком Нюкемом парню не хватало разве что стрижки ёжиком да толстой сигары в уголке рта.

Вокруг клетки и вдоль дорожки валялись изуродованные трупы Морлоков. Жуткий дробовик не делал дырок – он переламывал тела пополам, отрывал руки и ноги. Пара беглецов распростёрлась на зелёной лужайке, так и не успев добежать до корпусов центра.

Блаженную тишину нарушал лёгкий шелест дождя. К этому времени он заметно обмельчал и теперь мелко моросил, поблёскивая в лучах выглянувшего из-за туч солнца.

– Где достал пушку? – прокряхтел Лазарь, поднимаясь на ноги.

Дробовик явно принадлежал миру компьютерной игры. Трёхствольный, с диковинными переплетениями блестящих трубок и огромным автоматным рожком, объяснявшим внушительный объём магазина. Капли дождя стучали по металлическим трубкам, извлекая тонкий мелодичный звук, напоминающий игру ксилофона.