Андрей Бондаренко - Метель

Николаев обменялся с Петром и Давыдовым крепкими рукопожатиями, торопливо прошёл к княжескому возку, галантно помог Ольге выбраться наружу, вежливо и почтительно приложился к её руке.

– Очень серьёзный и симпатичный молодой человек, – шёпотом поделился Петька своими первыми впечатлениями с Денисом. – Наверное, хороший, надёжный и верный товарищ.

– А то, – довольно хмыкнул Давыдов. – Со всяким гадким дерьмом гусары не дружат и чар заздравных не поднимают. Потому как – брезгуют…

Раздевшись в сенях, хозяин и гости прошли в столовую, скупо освещённую десятком коротких свечей, где и был накрыт обеденный (по времени суток) стол.

«И меню разительно и кардинально отличается от нефёдовского», – отметил Пётр. – «Во-первых, отсутствует шампанское, да и венгерского имеется всего одна бутылка. Видимо, не по средствам Николаеву приобретать дорогущие заграничные вина. Зато, полным-полно разноцветных графинов и графинчиков с разными самодельными наливками-настойками. Вот, тот тёмно-коричневый штоф, наверняка, с обычной зубровкой. А этот тёмно-жёлтый кувшин – с хмельной медовухой…. Во-вторых, на стол выставлено много простеньких, «не мясных» закусок: солёные и маринованные огурцы, всякие редьки-свёклы-картошки, грибы разнообразные в немалом ассортименте, рыбные блюда…. Посмотрим, что подадут на горячее. Даже интересно…».

После первого дежурно-заздравного тоста (вино налили только Ольге, мужчины же довольствовались зубровкой), Владимир предложил:

– Угощайтесь, гости дорогие и благородные! Понимая, что хитрыми европейскими блюдами вас не удивить, я специально велел-приказал накрыть стол, м-м-м, в лучших русских деревенских традициях. Вот, обратите внимание, очень вкусный холодец из рябчика с добавлением мелко нарезанных овощей. Здесь – паштет из налимьей печени и щучьей икры. Это, рекомендую, солёные отборные рыжики…

– Рыжики? Какое красивое, необычное и странное название! – Ольга решила немного поиграть в наивную «польскую графиню». – Они, надеюсь, вкусные и полезные?

– Более чем, дорогая моя княгиня! Но, главное, рыжик – самый сытный гриб в русских лесах. По этому показателю даже знаменитый белый гриб не годится рыжику на подмётки…

«Верно подмечено!», – согласился с прапорщиком начитанный внутренний голос. – «Рыжик, действительно, является самым калорийным грибом в лесах средней полосы…».

В какой-то момент застолья хлебосольный хозяин неосторожно сообщил, что как раз сегодня протапливали баню.

– У вас баня протоплена? – тут же заинтересовалась непосредственная и живая Ольга. – Это очень кстати! Обрадовали! Обожаю русскую баню! Я совершенно не против – немного помыться-погреться с дороги.

– Ваше слово, княгиня, для меня закон, – поднялся из-за стола Николаев. – Подождите несколько минут, я пойду, распоряжусь…

Когда он покинул столовую, Глеб, аппетитно хрустя отборным рыжиком, лениво поинтересовался:

– А почему у прапорщика глаза такие, э-э-э, словно свежим снегом припорошённые? Чем-то опечален? Личное горе?

– Я, собственно, ничего толком не знаю. Так, только слухи ходят вздорные, – скорчил кислую гримасу Давыдов. – А напрямую спросить – как-то неудобно.

– Что за слухи?

– Болтают, мол, что Владимира недавно бросила юная невеста. Вернее, не просто бросила, а коварно, без предупреждения, вышла замуж за другого кавалера.

– Бывает! – Ольга насмешливо и понимающе посмотрела на Петра. – Жизнь, вообще, штука очень сложная и непредсказуемая, падкая на крутые и нежданные повороты…

Вернулся Владимир и предупредительно сообщил:

– В бане всё готово. Это я про коврики, простыни, мочалки, мыло, замоченные веники…. Там, в сенях, ждут две шустрые девки дворовые. Когда, княгиня, надумаете идти в баню, то крикните им: помогут раздеться, попарят, помоют, оботрут…

– Зачем мне – дворовые девки? – непонимающе и чуть хмельно нахмурилась Ольга. – Попарят, помоют, оботрут? Не знаю, право…. Я лучше законного и любимого мужа приглашу с собой. Глебушка, милый, составишь мне компанию? Потрёшь спинку?

– Почему бы и нет? – меланхолично зевнул Нефёдов. – Потру, конечно. Со всем нашим удовольствием и усердием…. Так, ты вино берёшь с собой? А мне что попить после парилки? Любезный Владимир, а у вас найдётся в хозяйстве свежее пиво?

– А как же! Вот, в этом кувшине. Я сейчас крикну холопа…

– Не стоит! – бесконечно вальяжно махнул рукой Глеб. – Я, хоть, и изнеженный князь, но кувшин с пивом до бани могу и самостоятельно донести. Не перетружусь…. С горячими блюдами, пожалуйста, подождите до нашего возвращения…

– Пиво-то, небось, гороховец? – со знанием дела поинтересовался Петька у Николаева.

– Нет, я предпочитаю гречишник…

Глеб и Ольга отбыли в баню, а оставшиеся охотники выпили ещё по чарке, неторопливо закусили.

– Очень милые, но, одновременно, и слегка странные эти Нефёдовы, – раздумчиво сообщил Владимир. – Непохожие на природных русских князей. Живые какие-то, лёгкие, непосредственные, без наглой спеси и избыточного гонора. Особенно княгиня…

– И, ничего странного! – легкомысленно усмехнулся Давыдов. – Ванда ещё совсем недавно ходила в польских графинях. Польки, они – о-го-го какие! А Глеб Сергеевич целых шесть лет – безвылазно – прожил заграницей.

«Вот-вот, опять виноваты иностранцы!», – непонятно чему обрадовался пьяненький внутренний голос. – «В России всегда было принято – валить всё на тлетворное влияние загнивающего Запада…».

После следующей чарки Петька окончательно захмелел и впал в лёгкую, очень приятную истому. Сидел себе, вяло поддерживая застольный разговор, и расслабленно размышлял: – «Какой спокойный и добрый вечер выдался нынче. Благодать, честное слово! Можно вволю отдохнуть – перед новыми терниями и приключениями. Как говорится, в каждом долгом спектакле должен наличествовать маленький антракт. Хотя бы для того, чтобы рабочие сцены успели сменить декорации, а взопревшие комедианты – немного передохнуть…. Потом – опять на театральные подмостки, где неустанно подстерегают всякие неожиданности и неприятности…».

Словно бы подтверждая эти его хмельные опасения, за окном – тоскливо и жалобно – завыли волки…

Глава двадцать вторая

Ещё один светло-зелёный шрам

Николаев нахмурился, взял в руки длинноствольное ружьё, стоящее в углу, и, не сказав ни слова, вышел из столовой.

Вскоре снаружи раздался выстрел, через некоторое время прогремел второй, третий…. Послышались возбуждённые людские крики, за оконным стеклом заполошно замелькали светло-жёлтые пятна факелов.

– Похоже, что дела совсем плохи, хуже не бывает, – обеспокоенно покачал головой Давыдов. – Волкам уже мало богатой дани, что они собирают возле солончака…