Джаспер Ффорде - Беги, Четверг, беги, или Жесткий переплет

— Теперь что? — шепотом спросила я.

Мисс Хэвишем показала на спасательный пояс, и я быстро привязала его к веревке.

— Все?

— Все. Не так уж и сложно, правда? Погоди-ка… Смотри!

Она махнула рукой вдоль баржи, я проследила за ее взглядом и обомлела: к орудийному порту приникло странное существо. Его большие, как у нетопыря, крылья в клочьях спутанной серой шерсти были неровно сложены вдоль спины. Морда напоминала лисью, длинный острый клюв глубоко впился в корабельное дерево. Оно не обращало на нас никакого внимания и то и дело удовлетворенно причмокивало, поедая древесину.

Мисс Хэвишем выхватила пистолет и выстрелила, но не попала. Пуля ударила в дерево рядом с тварью, та издала испуганное «гок!», расправила крылья и унеслась во мрак.

— Черт! — выругалась мисс Хэвишем, опуская пистолет и ставя его на предохранитель. — Промахнулась!

На шум поднялись по тревоге часовые на палубе.

— Кто там? — крикнул кто-то. — Если вы не по делу королевской службы, то, клянусь святым Георгием, сейчас попробуете свинца из моего мушкета!

— Это мисс Хэвишем, — раздраженно ответила моя наставница, — по делу беллетриции, сержант Уэйд.

— Простите, мисс Хэвишем, — извиняющимся тоном ответил часовой, — но мы слышали выстрел!

— Это я стреляла. У вас на борту был граммазит!

— Что? — переспросил часовой, свесившись через борт и оглядываясь по сторонам. — Я ничего не вижу.

— Да он уже улетел, соня, — пробормотала себе под нос Хэвишем и добавила: — Ладно, на будущее следите хорошенько и, если заметите еще, немедленно доложите мне!

Сержант Уэйд заверил ее, что так и сделает, пожелал нам доброй ночи и исчез.

— Что это за тварь такая — граммазит? — спросила я, нервно озираясь по сторонам на случай, если странное существо вернется.

— Паразитическая форма жизни, обитающая в книгах и питающаяся грамматикой, — объяснила Хэвишем. — Я, конечно, не специалист, но этот как-то слишком подозрительно напоминал прилагательноядного. Взгляни-ка на орудийный порт, которым он питался.

— Ну?

— Опиши его мне.

Увиденное заставило меня призадуматься. Я ожидала, что порт окажется старым, деревянным, гнилым, мокрым, — но напрасно. Вместе с тем он не был безликим, невыразительным или пустым. Просто оружейный порт — и все.

— Прилагательноядные питаются прилагательными, характеризующими существительное, — объяснила Хэвишем, — но само существительное, как правило, не трогают. У нас есть ликвидаторы, которые с ними разбираются, но в Диккенсе не так уж много граммазитов, и серьезного вреда они не приносят — пока.

— Как они перебираются из книги в книгу? — спросила я, подозревая, что книжные черви дяди Майкрофта представляют собой некую разновидность граммазитов — так сказать, граммазиты наоборот.

— Они просачиваются под обложку, используя процесс под названием «всосмос». Вот потому-то и не стоит заводить в библиотеке книжные полки длиннее шести футов. Кстати, придерживайся такого же принципа и дома, помогает. Мне доводилось видеть, как граммазиты выедали библиотеки на корню, оставляя после себя только неперевариваемые существительные и номера страниц. Читала «Тристрама Шенди» Стерна?{22}

— Да.

— Граммазиты поработали.

— Мне еще многое предстоит узнать, — тихо сказала я.

— Это точно, — подтвердила моя наставница. — Давно хочу, чтобы Кот написал обновленную версию Путеводителя и дополнил ее бестиарием, но у него слишком много дел в Библиотеке, да и ручку в лапах держать нелегко. Ладно, давай выбираться из этого тумана, и посмотрим, на что способен наш мотор.

Как только мы отплыли подальше от тюремной баржи, Хэвишем запустила мотор и медленно двинулась назад тем же путем, то и дело внимательно поглядывая на компас, но все равно мы шесть раз чуть не сели на мель.

— Откуда вы знаете сержанта Уэйда?

— Я представитель беллетриции в «Больших надеждах» и потому просто обязана знать всех. Если у героев книги возникают какие-то проблемы, они докладывают мне.

— Во всех книгах есть свои представители?

— Во всех, входящих в сферу, на которую распространяется власть беллетриции.

Туман не рассеивался. Остаток холодной ночи мы провели, виляя между лодками, стоявшими на приколе по берегам реки. Только на рассвете мы смогли позволить себе хотя бы скромную скорость в десять узлов.

Катер вернулся на пирс. Хэвишем настояла, чтобы мы обе прыгнули в ее комнату в Сатис-Хаусе, а я умудрилась перенести нас туда с первой попытки и немного приободрилась после провала с фронтисписом. Я зажгла несколько свечей и помогла пожилой леди улечься в постель, а потом в одиночестве отправилась к Уэммику. Он расписался на запросе, я заполнила бланк на утраченный спасательный пояс и уже собралась домой, как вдруг прямо у стойки появился исцарапанный и покрытый синяками Харрис Твид, оборванный, в одном ботинке и, как выяснилось, потерявший большую часть снаряжения. Похоже, в «Затерянном мире» ему пришлось несладко. Он поймал мой взгляд и ткнул в меня пальцем:

— Ни слова. Ни единого слова!

Когда я вернулась около шести утра, Пиквик еще не спала. На автоответчике меня дожидались два сообщения: одно от Корделии, а второе от жутко разозлившейся Корделии.

Глава 27.

Лондэн и снова Джоффи

Джордж Формби (настоящее имя — Джордж Эй Официант) родился в Вигане в 1904 году. Он пошел по стопам своего отца и подвизался в мюзик-холле, где стал признанным виртуозом гавайской гитары. Когда началась война, он уже считался звездой варьете, пантомимы и экрана. В первый год войны он со своей женой Верил, которая много ездила с выступлениями по армейским частям, снял ряд фильмов, пользовавшихся большим успехом. К 1942 году он по популярности сравнялся с Грейси Филдз. Когда вторжение немцев в Англию стало неизбежным, многие влиятельные чиновники и знаменитости уплыли в Канаду. Джордж и Верил решили остаться и бороться, как сказал Джордж, «до последнего патрона и до морковкина заговенья!». Уйдя в подполье вместе с несколькими стойкими подразделениями местного ополчения, Формби набрал штат нелегальной радиостанции Святого Георгия и начал транслировать песни и шутки и передавать репортажи, которые ловили радиоприемники его тайных сторонников по всей стране. Постоянно скрываясь и меняя место дислокации, Формби использовал свои многочисленные знакомства на севере, чтобы тайно переправлять летчиков союзнических армий в нейтральный Уэльс и организовать там ячейки сопротивления, не оставлявшие в покое фашистских завоевателей. Приказ Гитлера от 1944 года о сожжении всех гавайских гитар и банджо в Англии ясно свидетельствует, насколько серьезной угрозой он считал Формби. Джордж реагировал на эти враждебные действия своей знаменитой фразой «Снова обошлось!», ставшей национальным девизом. В послевоенной республиканской Англии он был избран пожизненным почетным президентом и находился на этом посту вплоть до дня своей гибели.{23}