Владимир Серебряков - С другой стороны

— Почему я не могу связаться с доктором Йекта?

— Фарадейка. — Голос Чиллы Вереш отвердел. — По какой-то причине… это чудовище очень ее бережет от контактов с нами. Даже когда… когда Чии… — Она захлебнулась. — Господи…

Значит, маркграф умеет экранировать микроволновые передатчики. Интересно, кто его научил?

— Мне нужно еще не меньше часа, чтобы добраться до замка, — проговорил Данил твердым голосом, какой хорошо приводит в себя шокированных. — Расскажите мне подробно, что происходило с того момента, как вас взяли в плен. Нет, лучше — с того дня, как вы прибыли в замок.

Поначалу все складывалось удачно. Этнографы обосновались в пустующем крыле замка — несмотря на размеры, здание не было обжито целиком, с тех пор как маркграф основал форпост на самом краю Границы, расчистив ядом джунгли в разломе Кельвина и перекрыв чудовищам прямой путь в свои владения. Большая часть замкового гарнизона переселилась туда. Оставшиеся относились к пришельцам, по примеру графа, доброжелательно, охотно принимали участие в исследованиях, а сам Дракул подолгу беседовал с доктором Йекта о высоких материях. Маркграф оказался большим любителем натурфилософии.

Десять дней назад все изменилось. Вереш осознала, что дело неладно, только когда двое стражников втолкнули ее в тронный зал, и Чилла увидела свою начальницу в клетке из тонкой медной сетки. То, что незадолго до этого связь с доктором Йекта прервалась, Вереш не смутило — та имела обыкновение отключаться от ретранслятора во время разговоров с графом, чтобы не отвлекаться.

Остальных этнографов пришлось собирать по замку довольно долго. Вереш успела связаться с Инуе Тихиро, и тот отправил сигнал бедствия на грабенградскую базу. К несчастью, для этого он использовал единственный аварийный маяк, который был при нем, и вдобавок выдал свое местонахождение в старой башне: запуск маяка в стратосферу мог не заметить только слепой и глухой. Но в течение двух часов все шестеро ученых были собраны в зале.

Дальше начался кошмар.

В каком-то смысле Фариду Париа повезло. Он умер, когда меч Дракула распорол его скафандр. От одного глотка местного воздуха человек впадал в кому, за считаные минуты переходящую в смерть.

— У Симин был нервный срыв, — рассказывала Вереш. — Что-то кричала, обвиняла графа… как мы все. На нее он как-то реагировал, но совершенно не обращал внимания на нас. Потом… потом он взялся понемногу срезать скафандр с тела. Неаккуратно. Крови было… все было в крови. Она не теряет цвета в здешнем воздухе. Так и остается темно-красной и засыхает очень медленно. А местные будто ее не видят.

Она захлебнулась.

— Все в крови, — повторила она.

Потом ученых, кроме доктора Йекта в ее золотой клетке — медь встречалась в горных породах планеты нечасто и ценилась аборигенами высоко — развели по одиночным камерам. За предшествовавшие дни граф и его подручные немало узнали о потребностях своих гостей — достаточно, чтобы по одному водить к генератору на подзарядку батарей и выдавать кассеты с пайками, хотя не пускали в кессон: герметизированную комнату, где поддерживалась пригодная для дыхания землян атмосфера и можно было снять постылую скорлупу.

Чиллу позвали на вскрытие. На глазах у нее и доктора Йекта, которую на время экзекуций выпускали из клетки, Дракул медленно, неуклюже разрезал на части тело Фарида Париа и, не переставая, расспрашивал землянок об устройстве человеческого организма. Казалось, его действительно занимает эта тема. Но ровно с тем же энтузиазмом, будто не делая различий между тем и другим, он пытался разобраться в устройстве скафандра, который сорвал с мертвого бледнотика. Данил про себя решил, что тогда и сломался аварийный передатчик.

Еще несколько дней прошло спокойно. А потом землян снова собрали в тронном зале, и маркграф начал ставить опыты на Самуэле Чане.

— Как он кричал… — шептала Вереш, и Данилу делалось неловко.

Дракула интересовали пределы, в которых можно повреждать человеческое тело или вмещающую его скорлупу. Чане продержался почти четыре часа, прежде чем неудачно наложенная шина соскользнула, впустив ядовитый воздух внутрь скафандра, но, учитывая, что шина была наложена на бедро перед ампутацией ноги выше колена, у несчастного и так не было шансов выжить. Сознание он потерял задолго до того.

Тихиро пытался вырваться. Он даже включил на овердрайв холодильник, разогнав стражу и заставив отступить от нестерпимого жара самого Дракула, но это не помогло. Дракон обрушился на них сверху.

— Я не знаю, как он управляет своим чудовищем, — поясняла Вереш. — Мы никогда не видели, чтобы Дракул подавал ему команды: ни в оптике, ни звуком, ни по радио. Переглянутся, ткнутся носами, и все. Выглядело как телепатия.

Непокорство привело только к тому, что Инуе Тихиро стал следующей жертвой, хотя времени между убийствами в этот раз прошло гораздо больше. В этот раз граф прицельными разрядами выводил из строя системы скафандра одну за другой, пока не добрался до распределительного узла. Когда отключилась холодильная установка, и разряды, пробив изоляцию, начали рвать на части тело ученого, Тихиро открыл забрало шлема сам.

— Держитесь, — приказал Данил. Пока длился рассказ, квестор миновал последний опасный участок дороги. До замковых ворот оставалось недалеко, но путь пролегал под бойницами надвратных башен. Данил не сомневался, что его приближение будет замечено — посреди граничных пустошей одинокий бледнотик был неуместен, как костер в вакууме. — Я на подходе.

— Даже не думайте! — вскрикнула Вереш. — Вас же убьют вместе с нами!

— Возможно, — отозвался квестор.

Сейчас у него оставалось только две возможности: продолжать расследование, забыв о риске, — или вызвать эвакуацию, вернуться в Грабенград и начать все сначала, вооружившись как минимум зенитной пушкой (известны ли в Электриции способы борьбы с электродраконами?). Второй вариант казался более надежным, вот только за упущенное время Дракул вполне мог пустить на опыты еще одного заложника. И вот тогда на совести Данила Ярцева окажется смерть человека.

— Почему вы сказали, что вам осталось не больше двадцати часов, если вас допускали к генератору? — спросил квестор, вспомнив реплику Чиллы в самом начале разговора.

— Генератор отключился, — ответила та. — Нам разрешают заменять батареи, но не работать с техникой. Боятся нашего волшебства.

Значит, вариант тактического отступления отпадал.

Интуиция нашептывала Данилу, что ответ где-то рядом. Что большая часть деталей головоломки уже собрана, осталось нащупать связи между ними — и остальные детали сами встанут на нужное место. Но усталость копилась за стеной из стимуляторов, и ее угрожающая близость путала мысли, не давая сосредоточиться. Оставалось только идти вперед, шаг за шагом, под прицелом бойниц. Здешние арбалеты били метко и сильно; пуля не пробила бы скафандра, но легко могла переломить бедро или голень, когда отключался мышечный каркас.