Мак Рейнольдс - Тайный агент

– Она решила, что мне поручили работу, и захотела, чтобы я трудился и на нее в том числе. Когда я ей объяснил, что отказался, она мне не поверила.

– Я бы на ее месте тоже, – сказал Микофф, усаживаясь в кресло напротив Бадера. Дермотт последовал его примеру. Микофф производил впечатление довольно умного человека, тогда как в Дермотте было нечто тяжеловесное.

– Обычно София Анастасис добивается, чего хочет, – сказал Микофф.

– Вы ее знаете? – удивился Рекс.

– Слышал.

– Как понимать, что на ее месте вы бы тоже?

– Я бы тоже вам не поверил.

Рекс изумленно воззрился на него.

– То есть?

Джон Микофф протянул руку:

– Могу я взглянуть на ваш видеофон?

Слишком удивленный, чтобы спрашивать зачем. Рекс вытащил из внутреннего кармана пиджака видеофон с кредитной карточкой.

Микофф положил аппарат на телебустер и сказал:

– Будьте добры, сообщите размер счета.

Через несколько секунд механический голос произнес:

– Пять тысяч двести шестнадцать псевдодолларов четырнадцать центов.

Передавая обратно видеофон, Джон Микофф заметил сухо:

– Не слишком ли много для скромного получателя НПН, а, мистер Бадер?

Рекс ничего не понимал.

– Но… я… но на моем счету было лишь немногим больше двухсот долларов!

– До тех пор, пока кто-то не перевел на него пять тысяч, – пояснил Таг Дермотт. – Откровенно говоря, Бадер, это похоже на предварительный гонорар, и я уверен, что София Анастасис подумала то же самое.

– Но это неправда! – Рекс потер синяк на бедре и застонал. – Эта девушка…

– Девушка не совсем точное слово, – перебил Джон Микофф. – Из досье в Национальном банке данных явствует, что ей далеко за сорок. Но косметология достигла таких вершин, что любая женщина, имей она столько денег, сколько их у Софии Анастасис, до самой смерти будет выглядеть двадцатипятилетней.

– Ну, эта женщина, – ворчливо согласился Рекс. – Она сказала, что принадлежит к одному из старых семейств.

– Это она-то! – фыркнул Таг Дермотт. Видно было, что он еле сдерживается, чтобы не расхохотаться.

Рекс поглядел на него.

– Что тут смешного?

– Вы, верно, решили, что она имеет в виду Асторов, Карнеги или Ротшильдов? – хохотнул Джон Микофф.

Рекс нахмурился.

– Ах, старые семейства, старые семейства… – пробормотал Микофф. – Вы же частный детектив…

Рекс моргнул.

– …так неужели вам ничего не говорит это название «Международное производство всякой всячины»?

– Ну почему, я слышал об этой фирме. Большие доходы.

– Насчет доходов верно подмечено. Однако обратите внимание: эта фирма тратит деньги не на рекламу, как другие, а на то, чтобы остаться в тени.

В разговор вступил Таг Дермотт:

– Бадер, мафия – или, если вам угодно. Коза Ностра появилась в Штатах перед первой мировой войной. Правда, как следует она развернулась только после введения «сухого закона»[2]. К тому времени, когда стало ясно, что эта затея никуда не годится, мафия уже крепко сидела в седле: она поставляла в страну спиртное, контролировала игорные притоны и публичные дома, занималась рэкетом и перепродажей наркотиков. Она отнюдь не пользовалась симпатиями общества благодаря таким громилам, как Аль Капоне (знаменитый американский гангстер начала века). Те из ее деятелей, кто был поумнее, поняли, что так дальше не пойдет. Счастливчику Лучиано первому из гангстеров удалось хоть к концу жизни, но приобрести мало-мальски благопристойный вид. Однако времена меняются. Второе поколение мафиози уже получило образование в престижных колледжах. Коза Ностра стала с большим почтением относиться к закону. Подпольные публичные дома остались только в тех штатах, где власти смотрели на это сквозь пальцы. Игорный бизнес сохранился в штатах вроде Невады, где азартные игры официально узаконены. Пивоварни получили правительственные лицензии, а спиртоводочные заводы превратились в акционерные компании с местом на нью-йоркской бирже. Кроме того, мафия начала проявлять повышенный интерес к курортам, ночным клубам, ресторанам, спорту и индустрии развлечений.

Это второе поколение мафиози. Третье же поколение, имея в жизни надежную опору, не предпринимает никаких незаконных действий, что означает: они нанимают самых мозговитых людей в стране, чтобы те советовали им, как обойти тот или иной закон. От прежней доброй старой мафии не осталось и следа; место громил заняли респектабельные банкиры, за спиной которых баснословное богатство.

– К примеру, Бадер, – вмешался Джон Микофф, – вам известно, кому принадлежат Багамы?

– Багамы?

– Хм-м. В прошлом существовали так называемые города греховодников – Танжер, Панама-Сити, Сингапур. Однако до страны греховодников тогда еще не додумались. Это заслуга наших с вами современников. «Международное производство всякой всячины» просто закупило на корню Багамские острова. Девяносто процентов всей собственности, территория, промышленность, отели, курорты, рестораны и, разумеется, правительство – все принадлежит этой фирме. По правде сказать, если в карманах водятся деньжата, я не знаю, чего такого нужно захотеть, чтобы на Багамах твое желание не удовлетворили, причем безо всякого криминала. Проституция там узаконена, большая часть наркотиков, включая марихуану, узаконена, гомосексуализм узаконен и даже совращение малолетних там ничем не карается. Узаконены все и всяческие игры. Тамошние ночные клубы можно совершенно спокойно именовать борделями. Только давай деньги, и будь ты хоть трижды извращением, они там все равно смогут тебя удовлетворить! О, Багамы – это нечто!

В разговор снова вступил Таг Дермотт:

– И не только Багамы. К услугам тех, кто не желает ехать в такую даль или не переносит багамского климата, средиземноморский остров Мальта. Его тоже со всеми потрохами скупили наши приятели из «Всякой всячины», и законы там такие же, как на Багамах. Я вроде бы слышал, что подобную операцию собираются проделать и с островом Макао – это рядом с Гонконгом.

Рекс Бадер присвистнул.

– И с ними никто не справится?

– А как? – вопросом на вопрос ответил Микофф. – Законов они не нарушают. В Штатах они об этом и не помышляют. Где бы они ни действовали, они поступают согласно законам. Правда, на Багамах и на Мальте они сами эти законы и выдумали. Поймите, Бадер, чем крупнее преступление, тем меньше в нем от преступления. Нынешние преступники способны купить закон.

– Так вот почему мисс Анастасис не нужно всемирное правительство, – задумчиво произнес Рекс.

Брови его собеседников вопросительно поползли вверх.

– Зря я это сказал, – проговорил Рекс. – Пускай я отказался от работы, но все равно это нарушение доверия.