Семён Данилюк - Убить после смерти

Эпизод 3. Год 2008. Март. Высшие сферы

— Ты всё запомнил? — настойчиво повторил Анхэ. — Твоей вины в гибели поднадзорного нет! На этом стой. И тогда — я уже договорился — дело спустят на тормозах, а тебя перебросят на новый участок, — через четыре месяца под Антверпеном родится будущая учительница фламандского. Спокойная беспроблемная судьба с тихим увяданием в кругу семьи. Конфетка, а не задание. Такое даже ты провалить не сможешь. После чего заберу тебя на повышение — в свой проект. Понял наконец?

— Да понял, — подтвердил я. — А как же Рашья? Получается, что ребенок обречен.

— И что с того? Люди, видишь ли, иногда смертны. Бывает, и в детском возрасте гибнут. Не она первая, не она последняя.

— Да, но тому всегда есть причина. В самом ли ребенке, в предках ли его. А здесь — из-за нашей ошибки! Как же тогда быть с постулатом, что без ведома Всевышнего и волос не упадет?

Анхэ удрученно вздохнул.

— О чем ты? Это всего лишь образ, дисциплинирующий смертных! Уж тебе-то пора бы усвоить. На самом деле человечеством правит не справедливость, а целесообразность, — тоном врача, беседующего с трудным пациентом, протянул он. — Человечество — плодоносящий луг. Мы — садовники, собирающие энергию и подпитывающие ею Высшие сферы. Каждый отвечает за свой клочок луга. А человек — цветочек на нем. Миллионы миллионов цветов. Каждый со своим родовым геном. Кто-то тучнеет, кто-то засыхает. Да, мы ухаживаем, стараемся сохранить, оберечь, дабы линия судьбы не прервалась до времени. Но ветры, дожди, бури, — всё суть случайности для чахлого цветочка. И убиваться из-за каждой былинки — садовников не хватит… Словом, делай как сказано, — поспешно отодвигаясь, прошипел Анхэ. Атмосфера стремительно сгустилась, — члены Ангельского совета и приглашенные заняли свои места.

Я стоял и вместе с остальными слушал суперконтролера, обвинительная речь которого разносилась под сводами, повторяясь вязью в воздухе. Увы, занятый мыслями о трагической судьбе Рашьи, я то и дело невольно отвлекался.

Незримое пожатие Анхэ напомнило мне о необходимости собраться.

Меж тем в сводах гудело: — Обвиняемый и прежде имел многочисленные замечания в связи с безалаберным отношением к своим обязанностям. В том числе занесенное на голограмму. Увы! Адекватных мер принято не было. Что и привело к новому, тяжкому проступку. Непостижимым образом оставил он без защиты своего хранимого в момент, когда тому грозила реальнейшая опасность. Содеянное выглядит особенно неприглядным на фоне поведения его коллеги — Анхэ, который, как известно, обеспечивает наблюдение сразу за двумя десятками судеб в разных концах земного шара. И у него, конечно, были основания отвлечься в этот момент от собственной хранимой — жены Игумнова Ксении. Тем более той, казалось, ничто не грозило. Но интуиция, сочетающаяся с истинной ответственностью, подсказала ему о скрытой угрозе. И в нужную минуту он оказался в нужном месте, что позволило спасти ее от гибели при осложненном выкидыше. — А в самом деле, как случилось, что вы оставили своего хранимого? — пытливый и размеренный голос Председателя совета без усилия вклинился в трубный глас обвинителя. — Имеется ли разумное объяснение?

Все взгляды сосредоточились на мне. Я скосился на Анхэ, с безучастным видом погрузившегося в раздумье. Что после этого оставалось? Я уныло вздохнул.

Вздох мой, похоже, сработал против меня, — голос суперконтролера загремел воодушевленно:

— В результате преступной халатности обвиняемого его хранимый Игумнов погиб на 14 лет раньше своего предела и не совершил предначертанное. Налицо тягчайшее нарушение главы семнадцатой, части третьей Поведенческого кодекса, караемое при наличии рецидива низвержением в число смертных!

По залу прокатился гул, — похоже, такого сурового вердикта не ждали.

— Слово в защиту, — прошелестело в воздухе. Анхэ, обращая на себя внимание, подался вперед. — Обвиняемый действительно допустил просчет, — подтвердил он. — Но всего лишь просчет, а не тяжкий проступок. Поскольку у нас были смежные задания, могу подтвердить: погибший задолго до гибели сошел с предначертанного пути. И последние несколько лет его жизни — исключительная заслуга моего коллеги. Я сам неоднократно рекомендовал Анхелю списать поднадзорного в наряд и оставить без защиты. Но он продолжал упорствовать. В данном случае, если и пенять ему за нарушение, то не Поведенческого кодекса, как выдвигается в обвинении, а единственно параграфа 8Е инструкции № 17/347 бис «О порядке списания хранимых, сошедших с предначертанного пути», то есть за нерациональное расходование ангельских ресурсов на заведомо отработанный материал. А санкции данного параграфа не предусматривают столь тяжких последствий для оступившегося.

— Поправка принимается, — согласился Председатель совета. Все-таки Анхэ великий дока по части документооборота. Надо же, уел самого суперконтролера. Я с благодарностью посмотрел на друга, но тот оставался бесстрастен и недоступен эмоциям, — воплощенная объективность.

К общему удивлению, суперконтролер, не споря, молчаливым кивком признал свою неправоту. И я понял, почему он столь легко отступился: в запасе у него имелось куда более тяжкое обвинение, которое незамедлительно было предъявлено. — Сказанное выше — лишь малая, и не основная часть инкриминируемого. Истинное преступление обвиняемого, повлекшее события, могущие привести к осложнениям самым пагубным, и вынудившее собраться Ангельский совет, было совершено далее. Произошла вещь неслыханная, — после смерти Игумнова обвиняемый по халатности сдал отчет о причинах гибели не в архив, как то предписано инструктивным письмом № 856934/n, а… — суперконтролер выдержал интригующую паузу, — в отдел ближнего резерва! Как и следовало ожидать, зал наполнился озабоченным шелестом. — В результате вместо предписываемых методическими рекомендациями ста и более лет выдержки освобожденная душа незамедлительно оказалась реинкарнирована в тело индийской девочки Рашьи! — голос суперконтролера затрепетал от негодования. — Более того, грубое нарушение технологии привело к системному сбою, и память о предыдущей реинкарнации оказалась стертой недостаточно тщательно. Ребенок, которому ныне пять лет, вдруг заговорил на языке прежней жизни. В любой момент он может вспомнить события, предшествовавшие его рождению.

Шелестение в воздухе подтвердило, что сообщение сильно взволновало собравшихся.

Еще бы! Всё, что касается обстоятельств потустороннего существования, от смертного глаза скрывается тщательно. То есть людям дано понять, что загробная жизнь существует. Это дисциплинирует и придает стимул. Но какова она и каким образом воздействует на земное бытие, что скрывается за занавесом, отделяющим жизнь от смерти, — сия загадка остается для смертных непознанной. Именно неразрешимость тайны бытия является одним из столпов, что подпирают веру и не дают человеку сойти с предначертанного пути. К числу священных, особо хранимых таинств относятся и принципы реинкарнации, то есть переселение души из одного тела в другое. На протяжении нескольких жизней происходит своеобразная селекция. Девять жизней как девять урожаев. Одни души совершенствуются и подготавливаются для перехода в ангельский сонм, другие, вырождающиеся, обречены на умерщвление. Технологические сбои, когда смертный вдруг начинал вспоминать события прошлой жизни, встречались и раньше. Всякий раз это вызывало жгучий интерес окружающих, будоражило умы как всё неведомое и непостижимое. Но одно дело, когда кто-то начинает вспоминать события, происходившие столетия назад. Проверить подлинность снизошедших на него откровений не дано ни тому, кто изрек, ни тем, кто услышал. В конце концов событие фиксируется как шрам на теле цивилизации, который потихоньку рубцуется. А с болью затухает и интерес к нему. Иное дело — реинкарнация, произошедшая едва ли не немедленно. Если завтра в делийском институте, куда собираются поместить на обследование Рашью, она начнет вспоминать обстоятельства российской жизни, проверить соответствие её фантазии действительности будет совсем нетрудно. И это не просто приоткроет — распахнет таинство переселения душ. Допустить подобное решительно невозможно. А значит, всё шло к принятию чрезвычайных мер. Что и подтвердил суперконтролер.