Константин Соловьёв - "Канцелярская крыса"

Отчаянно захотелось завернуть в первый попавший ресторан и спросить полпинты хереса. Где-то Герти слышал, что херес рекомендуют употреблять морякам, долгое время плавающим в экваториальных широтах, для скорейшей акклиматизации организма. Герти тяготило ощущение того, что его собственный организм, даже окунутый в духоту Нового Бангора, все еще не успел акклиматизироваться и оттого работает, как выражаются операторы аппарата Попова, на иной волне.

Поразмыслив об этом, Герти лишь вздохнул. Употреблять херес перед официальным представлением в канцелярии явно не годилось. Подумают еще, что из столицы прислали пьянчугу, молодого бездельника, который, чуть пристал корабль, первым делом махнул паб. Что было совершенно недопустимо. Герти собирался сделать так, чтоб у его будущего начальства и сослуживцев с первых же минут возникло в отношении нового работника самое серьезное впечатление. Смахнув со лба пот и по возможности очистив костюм от подземной пыли, Герти двинулся на поиски кэба.

Кэбов не было. То ли жители Нового Бангора научились обходиться без этих скрипящих рессорами чудовищ, управляемых вечно неопрятными, хамски воспитанными и ленивыми кэбменами, и в этом случае Герти оставалось только поздравить их. То ли кэбы в городе все же существовали, но в полуденный зной укрывались где-то в тени на боковых улочках. Как бы то ни было, Герти не заметил ни одного за последующие четверть часа.

По мостовой ползли, кряхтя старческими голосами, тяжелые паровые махины-локомобили, судя по надписям на борту, принадлежащие бакалейщикам, зеленщикам, мясникам и газетным издательствам. Время от времени их обгоняли старые потрепанные мотоциклеты на бензиновом ходу, нетерпеливо крякая клаксонами. Всем им не требовалась акклиматизация, они привыкли жить в палящем тропическом зное, а их жестяные тела не нуждались в хересе. Герти же чувствовал себя так, словно тело его было вылеплено из свечного стеарина, уже наполовину растаявшего и слипшегося с костюмом.

Чтоб взять передышку, Герти решил заглянуть в ближайшую же лавочку. Не столько для того, чтоб осмотреть ассортимент колониальных товаров, сколько для того, чтоб провести несколько минут в благословенной тени. Уже взявшись за медную рукоять первой же попавшейся двери, он обнаружил, что, повинуясь порыву, выбрал не лавочку, а парикмахерскую. Но резонно рассудил, что парикмахерская, пожалуй, даже придется кстати. Вполне можно воспользоваться случаем и освежить прическу, заодно приведя ее в соответствие со здешними представлениями о моде.

Волосами своими Герти втайне гордился. Пусть они и обладали вздорным нравом, покоряясь отнюдь не каждой щетке, их природный блеск производил самое благоприятное впечатление на особ прекрасного пола, а редкий оттенок, который торговцы краской для волос именовали «персидским каштаном», добавлял образу дополнительный штрих.

Идея на счет парикмахерской была и в самом деле хороша. Как известно, парикмахеры — люди скучающие и в силу занятий болтливые. Пока мастер будет работать над его волосами, из него выльются все местные новости за последний месяц. Это может оказаться полезнее газеты. Герти решительно отворил дверь.

И чуть не заорал от ужаса в следующую же секунду.

Из неосвещенных глубин парикмахерской к нему двинулось что-то огромное, скрипящее и шипящее, вдобавок раскачивающееся и тяжело ступающее. Герти испытал ужас, от которого его тело, мгновенно забыв про жару, оказалось пронзенным изнутри тысячью ледяных иголочек. Существо, надвигавшееся на него, одновременно и было человеком, и не было. Оно, без сомнения, было человекообразно, Герти мог разглядеть и голову, которая болталась где-то в десяти дюймах над его собственной, и конечности. Только вот ни голова, ни конечности не были человеческими. Слишком неправильные пропорции, слишком резки и порывисты движения. В мгновение ока Герти осознал весь страх Дона Хуана, за которым явилась статуя командора с намерением утащить его в ад.

— Д-д-д-добрый день, с-с-с-сэр! От-от-отличная погода сегодня, неправда ли?

Какая-то разумная частица в Герти, не проникнутая смертельным ужасом, осознала всю нелепость данного замечания. Слишком прозаично для столь роковой минуты и, к тому же, предельно неуместно, учитывая здешний климат. Герти осторожно попятился, вынуждая странное существо приблизиться к двери и встать в пятно света. Существо с готовностью последовало за ним, выбираясь из своего логова.

Сперва ему показалось, что перед ним оказался глубоководный водолаз в полном своем обмундировании, вынырнувший прямиком из океанской бездны. На голове — шлем, похожий на перевернутое ведро, все члены непомерно раздуты, а ступни своей основательностью напоминают опоры тяжелого моста. Но кому придет в голову натягивать на себя в такую жару подобное облачение? Ведь это, несомненно, мучительно и свыше человеческих сил! Человек, напялив на себя столько железа и резины, обречен погибнуть в самом скором времени от теплового удара. Уже не говоря о том, что шутка получилась какой-то дурацкой, самого нелепого тона…

— До-до-добро пожаловать в собственную парикмахерскую ми-ми-мистера Тайта, сэр. Вы записаны на стрижку?

— Нет, — машинально произнес Герти, разглядывая странного шутника и все еще пятясь.

Только сейчас он сообразил, что то, что стояло на пороге парикмахерской, вовсе не было человеком в водолазном костюме. На шлеме его не было стеклянных глазков, какие обыкновенно бывают у водолазов. Вместо этого на металлической поверхности, порядком потертой, а местами и поцарапанной, чернели несколько округлых отверстий. Не было и шлангов. Из бочкообразного торса торчало несколько патрубков неясного назначения, а внутри него что-то постукивало, тихонько шипело и позвякивало, как бывает во внутренностях работающих станков или швейных машинок. Руки странного существа казались несоразмерно большими и дергались обособленно друг от друга.

Кроме того, Герти отметил, что в животе обитателя парикмахерской находится вентиляционное отверстие, не без изящества забранное узорной решеткой, похожей на каминную, а сочленения конечностей прикрыты резиной. Будучи по своей природе довольно наблюдательным, Герти усмотрел еще одну деталь, также ничего не объясняющую, но имеющую, должно быть, определенный смысл: на груди у великана имелась вызолоченная и полустертая надпись «Братья Бауэр, модель пять».

— Все в по-по-порядке, сэр, — возвестил странный привратник, склонив свою монструозную голову, — Заходите и располага-га-гайтесь со всем удобством, ма-ма-мастер Тайт примет вас с минуты на минуту. Чтобы вы не ску-ку-кучали, сэр, у нас есть подборки журналов и га-га-газет, а также автомат с лакричной водой.