Александр Лонс - Завещатель

В углу на стене сидел огромный комар. Возможно, он дано уже умер и присох к месту, возможно — просто спал. Или они спят не ночью, а днем? Глубоко в детстве я был убежден, что большие комары — малярийные, могут укусить и заразить. Я их боялся. Откуда-то мне уже было известно, что малярия — это опасная, часто смертельная, тропическая болезнь.

В какой-то момент я вдруг понял, что стена, которую так усердно трогаю руками, стала гладкой и ровной, и это уже не стена вовсе, а зеркало. Поверхность тускло отражала окружающую обстановку и скверную желтоватую лампочку на потолке. Мой силуэт, соприкасающийся своими руками с кистями моих рук, послушно повторял все движения. Я не мог различить черты лица — недостаток света, тусклость самого зеркала, да и расположение лампочки не давали такой возможности. Почему-то показалось, что это отражение приобрело автономность, и что это не отражение вовсе, а окно в какой-то другой мир. И все предметы, отраженные в зеркале, на самом деле присутствуют по ту сторону непонятного окна в этот иной мир. Тут вдруг что-то изменилось, и я окончательно уяснил — так оно и есть, там правда чужая, не принадлежащая здешней реальность. И темная фигура в «зеркале» — это не мое отражение, а кто-то другой — сильный молчаливый и всемогущий, смотрит на меня через открывшийся Темный Портал.

Дальнейшее я совсем уже почти не помню, остались только незначительные тени воспоминаний и странные ассоциации, как после утреннего сна. Когда все закончилось, стена приняла прежний вид. Обычная подъездная стена — не очень чистая, давно некрашеная.

Только вот ладони у меня стали грязные.

Я вышел на улицу и направился к себе домой.

Об этом необычном эпизоде я почти забыл, а если когда и вспоминал, только как о кратковременном помрачении рассудка. А про обстоятельство, что в ту ночь было полнолуние, я вспомнил только по чистой случайности.

6. Ольга

По чистой случайности я встала на следующее утро примерно в восемь, хотя будильник не зазвенел. И только спустя какое-то время сообразила, что на работу идти мне сейчас ненужно. Настали всегда долгожданные, а тут вдруг так неожиданно подкравшиеся выходные. Суббота, а холодильник пуст. Впрочем, это уже давно перестало удивлять, и даже мнимая мышь не полезла бы туда вешаться, потому что застрелилась бы по пути.

Прошлая неделя выдалась тяжелой и бестолковой, а на работе вообще полный абзац. Я умудрилась переругаться с коммерческим директором, меня успели два раза захотеть уволить, правда, ничего не вышло, потому, как не они нанимали. Потом я созвонилась со своим боссом и потребовала материальную компенсацию за непредвиденные дополнительные нагрузки, на что получила положительный ответ и просьбу не ругаться нецензурно на рабочем месте. Цензурно — можно. Ну а еще потом, успокоившись на счет оплаты, мы быстренько и слаженно выполнили поставленную задачу. Вот так вот, поругаешься, повозмущаешься и еще в выигрыше останешься. Эх, люблю я это дело, а еще больше люблю получать за это зарплату. Хотя, если подумать, я просто не собираюсь работать бесплатно. Я не люблю упускать своего, тем более честно заслуженного. Правда, к концу недели пребывали в состоянии рефрактерности, я даже забыла про выходные. Но ничего — в понедельник будет еще круче…

Пошла гулять с собакой, хоть какая-то будет польза. Заодно и продукты куплю.

Я вышла из дома в ближайший магазин. Ровно напротив подъезда стоял грузовик. На боку его большими черно-синими буквами красовалась надпись «Фатум. Мы сделаем все, что бы Вам помочь» и уже более мелким шрифтом «окна, сделанные с умом». В голове всплыл вчерашний день, в лицо ударил холодный ветер и я, поежившись, продолжил свой путь.

Привязав собаку у входа, я вошла в магазин.

Я блуждала среди рядов супермаркета, выискивал нужные продукты. Высокие стеллажи, уставленные бутылками хорошего вина всегда вызывали у меня ощущение уюта и тепла, хотя выпивать я особо и не любила. Окидывая взглядом различные этикетки цветных бутылок, я автоматически замерла: наваждение все еще преследовало меня и теперь я вновь увидела «заколдованное» слово. «Фатум. Красное полусладкое»

По быстрому разделавшись с покупками, я скорым шагом двинулась домой.

Запихала продукты в холодильник и как-то ненароком взглянула на часы. В этот самый момент минутная стрелка дрогнула и сдвинулась на одно деление, вновь замерла, но теперь уже на «без пяти двенадцать». По телу пробежал секундный озноб, но что за чушь? Мы же взрослые люди, чего здесь бояться?

Тут меня что-то дернуло, и я побежала за бумажкой, на которую вчера успел переписать телефон. После двух протяжных гудков и на том конце провода взяли трубку.

— Я слушаю, — послышался явно прокуренный низкий женский голос.

— Здравствуйте, будьте добры госпожу Фатум, — любезничала я и тут же прибавила — Я от Николая Ивановича.

Возникла некоторая пауза.

— От какого еще Николая Ивановича? Я не знаю, от кого вы звоните, но та, кого вы спрашиваете, сейчас находится в психоневрологическом диспансере. Вы уверены, что вам следует в это ввязываться?

Женщина явно немного вспылила, но выжидающе замерла. Я тоже застыла, обдумывая такой неожиданный ответ и еще более неожиданный вопрос.

— А вы не подскажете, как я могу найти ее? Где? — сама не понимая что говорю, вопросом на вопрос отозвалась я, — И, может быть, вам известно что-либо о Николае Ивановиче и его исчезновении?

— Где найти, я вам подскажу, но мне больше ничего не известно, — женщина продиктовала адрес «диспансера» и нараспев протянула, — всему свое время. Удачи вам.

И снова гудки. Я криво усмехнулась и уставилась на все еще зажатую в руке трубку. Решила перезвонить, только ответом мне послужил автоматический голос автоответчика — «неправильно набран номер, неправильно набран номер, неправильно…» И так до тех пор, пока я не повесила трубку.

Сказать, что я почувствовала себя полной дурой, это было бы очень просто. Адрес мне ничего не говорил — проспект Маршала Блюхера, дом номер восемь. Так и есть. По указанному номеру в атласе Санкт-Петербурга ничего не значилось. Совсем. Даже дома такого не было. Проспект был, а дома — не было! Вот дом 6, а потом сразу дом 10! А где восьмой? Я почувствовала себя как во сне. Бывают такие сны — полные нелепых непоняток, странных разговоров и безумных событий. И вообще, психоневрологический диспансер — это типа поликлиники. Туда не кладут, и не увозят, а приходят на своих ногах. Так что? Она ушла на прием к участковому психиатру? Или может сама там работает? Но это — весьма сомнительно. Скорее всего, моя собеседница перепутала, и госпожу Фатум увезли в обычную психушку. В психбольницу. Вооружившись Яндексом, я одним духом нашла телефоны приемных отделений всех психиатрических больниц Питера. Что-то мне подсказывало, что это пустая трата времени — ни один из этих телефонов не имел адреса, совпадающего с накарябанным на моей бумажке.