Ольга Шумилова - Двадцать отражений лжи (СИ)

Мы придумываем подпольный заговор, а потом оказывается, что Ад, ер-старший всего-то хотел продвинуть по служебной лестнице племянника. Безусловно, интрига века.

Нет, ну каково!..

Я бродила по спальне, сдергивая с полок вещи, не особенно аккуратно запихивая их в сумку и прокручивая в памяти краткий, но, безусловно, содержательный разговор, расставивший все по своим местам. Так сказать, прояснили ситуацию, как говорил один мой знакомый маньяк. Результатом десятиминутного диалога стало то, что фарр, или, вернее, командующий пятого ранга Ад, ер почел за лучшее откланяться, а я… осталась. Спокойно собирать вещи.

И вовсе у меня не было желания отвесить ему затрещину.

И никаких мыслей по поводу того, что кое-кто решил по-идиотски пошутить, отлично зная, кто я такая, не было тоже. У меня ведь ничем не примечательная внешность. Меня так легко не узнать.

Я вообще была сама корректность.

Полки в спальне опустели в рекордные восемь минут. Оставалось разгрузить гардеробную — и я свободна, как птица. Быть может, даже сразу поеду с прощальным визитом в лабораторию — благо, утро скоро.

Распахнув дверь крошечной гардеробной, больше похожей на встроенный шкаф, я ухватила сумку за лямку и задом втащила ее внутрь. Протянула руку, собираясь включить свет, но в глазах внезапно потемнело, а в затылке вспыхнула резкая боль.

Очнулась я уже через пару минут — по крайней мере, все еще в той же темной комнатушке. Затылок ныл — там явно вызревала хорошая шишка. Я даже успела мельком удивиться: ничего настолько тяжелого и неустойчивого на верхних полках не лежало… но тут на запястьях обнаружились вибронаручники, пристегнутые к ножке одежной стойки.

Твою мать.

Низкий мужской голос угрюмо сообщил:

— Я знаю, что вас нельзя бить по голове, но выхода вы мне не оставили. За это прошу прощения, хотя если вы не будете благоразумны, придется повторить. Но мы же этого не хотим?

Я слабо кивнула. Опознать голос с характерной хрипотцой не составило никакого труда, но я благоразумно не стала интересоваться, каким образом мой личный маньяк натянул нос нашему доблестному Управлению полиции. Гораздо больше меня интересовало, как, сожри его Бездна, он пролез в мой дом?… В гардеробной-то он явно спрятался из-за некоего агента Корпуса, ошивавшегося внизу: вполне логично было устроить засаду возле спальни — уж спать-то я точно приду одна.

После такого-то скандала, да… Но в домах богатого района стоят не самые худшие системы безопасности, и для начала нужно было как-то ее пройти.

И да, меня действительно нельзя бить по голове — в свое время ей так досталось, что еще немного, и я улягусь в кому под капельницу. Но не помню, чтобы об этом писали в «Биологическом вестнике».

— Система безопасности и вся та груда жучков, что понатыкана в комнатах, отключена, так что кричать и делать прочие глупости бесполезно. Ваша охрана любезно поделилась со мной картой управления, поэтому надеяться, что они вас героически спасут, тоже не стоит, — продолжил маньяк, зачем-то роясь на полках.

Можно подумать… Что?!

КАКАЯ ОХРАНА?

Спустя секунду я все поняла и задохнулась от злости. Ад, ер, мерзкий жук, обнаружил, что его заключенный сделал ноги, и тишком, ничего не сказав мне (неужели решил, что успеет исправить свой ляп до того, как это просочиться наверх?), снова выставил едва снятую охрану. Которая, без сомнения, сейчас валяется в кустах у крыльца.

Я подползла поближе к двери в спальню и повернула вибронаручники к свету. Ну точно, клеймо полиции.

Перемычка на них глухо щелкнула, разъединяясь, и меня рывком подняли на ноги. Как куклу, сунули в длинную куртку и натянули капюшон до самого носа. Через секунду в спину уперлось дуло (готова съесть содержимое всех своих пробирок, если это не табельное оружие структур, не раз уже сегодня лажанувшихся). Запястья дернуло друг к другу, перемычка наручников снова защелкнулась.

— Настоятельно рекомендую не пытаться привлекать к себе внимание. В случае вашего неблагоразумного поведения ранение будет не смертельным, но очень, очень неприятным. Вперед! — рявкнули над ухом, подтолкнув дулом между лопаток.

Ноги механически отмеривали шаги, спускаясь по лестнице, проходя гостиную, прихожую… Через мгновение холодный ночной ветер бросился в лицо — мужчина вытолкнул меня на улицу и повел по извилистому лабиринту дорожек, петляющих между частными участками и муниципальными островками зелени.

Из кустов около дома действительно выглядывал форменный пояс с кобурой. То, что осталось от полицейских, полагаю. И хорошо, если мои охранники лежат связанные где-нибудь в подвале. А ведь может и нет…

Тот, кто может походя нейтрализовать как минимум троих охранников такого уровня, и точно так же походя сбежать из следственного изолятора, вызывает определенные мысли. Либо имеет с десяток сообщников.

В любом случае кабинетного ученого он вырубит одним ударом (и скорее всего по моей многострадальной голове), поэтому для сопротивления подошел бы только некий газовый иммобилизатор, упакованный в оставшуюся в спальне сумку полчаса назад.

Значит, собираем информацию и действуем подпольно. Пока.

Итак… Выговор определенно соланский, только полноправные граждане Империи имеют манеру взрыкивать как мышовки (родственники, в конце концов), не то что мы, иммигранты и прочие нацменьшинства. По росту подходит — высоченный, как стенной шкаф. Но без хвоста, да и уши вроде бы не пушистые. Значит — смесная кровь какой-то там доли, чистокровные солы сейчас, похоже, встречаются исключительно в Императорской резиденции Солярики. Речь правильная, с оборотами, которые выдают представителя если не общественной верхушки, то уж точно не пролетариата. Один из тех, к кому следует обращаться «фарр», даже если он и не аристократ по рождению.

Впрочем, все это старо и не актуально — аналитики-лингвисты собрали общие сведения и без меня, исходя из стиля писем. Посмотреть бы еще на него при свете — пока нельзя даже сказать, какой масти эта зверюга, не говоря уже про лицо. Что еще… Двигается как та же мышовка — гибкий, вкрадчивый, хорошо владеющий телом хищник. Но солы, они все так двигаются — вот и думай, то ли действительно бывший спецназовец, то ли от природы такой.

Мои размышления прервала неожиданная остановка. Я машинально опустила глаза на открытый люк и, не удержавшись, простонала:

— Опять!

— Полезайте! — отрезали сзади.

— У меня всего одна пара рук, и она в наручниках. Я упаду.

— Падайте, — равнодушно проронил похититель, и, подхватив меня подмышки, опустил на первую ступеньку крутой скользкой лестницы, уходящей почти вертикально вниз. Поколебавшись, я начала нащупывать ногой следующую ступеньку. Пиктограмма по ободу люка, как и его расположение (задворки хозстанции квартала), недвусмысленно намекали на конечную цель спуска — а именно, городскую канализацию.