Путь варга: Хищные пастыри. Книга 1 - Елена Владимировна Кисель
— Потому что мне не хочется, чтобы все думали, что я с ним. Не хотелось бы огрести за просто так. А позавтракать мы все равно не успеем.
Хотя, может, хотя бы перекусить… я перехватил за подол фартука местного мальчишку-разносчика и попросил осчастливить нас чем-нибудь, что можно прожевать по-быстрому. Парень горько кивнул и вернулся на кухню. Ему тоже не хотелось терять это зрелище.
Пока я добывал пищу, Кани пыхтела, подпрыгивала на стуле и наконец разразилась длинной тирадой в том духе, что я вовсе даже не героической храбрости человек, и вообще, трус, а еще я лишен чувства товарищества, раз оставляю своего друга на растерзание местным.
— И вообще, что этот франтик делает у вас в питомнике? Животных к себе причаровывает? Письма составляет пожилым благотворительницам?
Местные наконец раскачались, определились с претензиями и двинулись к Нэйшу знакомиться. Рихард неспешно повернулся к контрабандному люду лицом. Я вздохнул и попробовал ладонью прочность стола.
— Хах, я тут слышала, что у вас должности называются по частям тела, так? Могу поспорить — он что-то вроде «очень пушистая мягкая лапка», а?
«Эй, модник! — донеслось от стойки. — Таких как ты у нас тут не любят, как бы».
В ответ сверкнула улыбка и послышалось тихое: «В таком случае, у вас проблемы».
— Вообще-то он «клык», — пробормотал я углом рта.
— То есть, в смысле он… — не поняла Кани.
— Устранитель.
Заводила контрабандистов не успел даже размахнуться как следует. В следующую секунду в воздух выметнулся росчерк белого (рука в белом рукаве, это просто не сразу было понятно) — и мужик кучкой осел на пол. Второй выпал из ровных рядов местных через секунду после первого — теперь удар был нанесен правой рукой. Из оставшихся четверых двое оторопело созерцали тушки товарищей, один открыл рот, чтобы сообщить Нэйшу, какая он сволочь, и только один молча и грамотно выбросил вперед руку с кастетом.
Устранитель обтек удар опытным движением, перехватил руку противника, легко ткнул пальцами у локтя, потом выше — у ключицы. Развернулся так, чтобы не упираться в стойку, заслонился местным от его товарищей — и тут наконец началось всерьез.
Кабацкие драки — не чета нападениям в темном переулке, когда противники действуют молча, и каждый знает — куда лупить. Тут важен ритуал. Сперва как следует раззадориться, поизощряться в ругательствах, припугнуть, если повезет, потом взять за грудки и понасмехаться, а потом можно и отлупить как следует. В этой драке в последнюю очередь ждут, что жертве будет плевать на ритуалы. И что она окажется настолько быстрой. Особенно если жертва одна, а нападающих шесть.
Так что действо началось по-настоящему, когда до всех примерно дошло, с кем они имеют дело.
— М-м-мантикоры сын! — выстрелил в воздух чей-то крик, и мой взгляд тут же растроился, расчетверился, стал скользким, шмыгающим взглядом крысы: вот на ноги подорвались другие трое забияк, зеваки назад шарахнулись, трактирщик испустил придушенный вопль: «Только без магии!» — и выставил перед собой здоровенный противень. Метательный нож свистнул в воздухе — воткнулся в плечо несчастному парняге, которым Нэйш заслонялся. Два других контрабандиста отошли от оцепенения и разом кинулись вперед, третий попытался обежать сбоку или со спины. В воздухе разорвался залп ругани, кто-то азартно завопил: «Слева!», кто-то сделал пас воздуха, взывая к Печати…
Вот теперь пора было и мне предпринимать какие-то действия. Само собой, их я и предпринял: соскользнул под стол и втащил туда же любопытствующую деваху.
— Эй, пусти! — возопила она с такой тоскою, будто я разлучаю ее с единственным родственником. — А может, мне тоже хочется поучавств…
— Лежать! — цыкнул я и как следует припечатал ладонью к полу. Над столом что-то загрохотало, рвануло воздухом, забренчала посуда. Раздался раскатистый «Бздыщ», будто кто-то улетел в шкаф. Загремели перевернутые стулья.
— Магия не берет, такую итить! — озадаченно заорал кто-то.
— Магия не берет? — переспросила рыжая, пытаясь приподняться, — да пусти ты, я только взгляну! Ого, правда не берет! А почему? Ого, где он научился так драться?
В следующие пару минут я хмуро прислушивался к топоту, развесистым ругательствам, и звукам бьющейся посуды. Картину боя до меня доносила все та же деваха, но восстанавливалась эта картина скудновато:
— Ого, вроде же совсем несильно ударил… уххх, как увернулся! А вон тот кинжал достал из-за пояса… а что, теперь рука у него отнялась? Черти водные, а вот и холодовые чары… ага, ему хоть бы хны… У-у-у-у, этому, наверное, больно, весь скрючился. Черти водные, я была неправа, я не хотела бы участвовать в такой заварушке. Потому что не смогла бы все это видеть! О да-а, красотища какая.
Моя роль сводилась к тому, чтобы не дать Кани из-под стола уползти окончательно. И чтобы случайно не показаться оттуда самому. Нэйшу, конечно, на магические удары плевать, но не хотелось бы угодить под какой-нибудь рикошет.
— Последний, — ликующе выговорила Кани, и тут в трактире наконец стало потише. В этой скорбной почти-что-тишине одиноко прозвучал звук падающего тела.
Какого, спрашивается, черта водного в этом трактире такой грязный пол. Вылезая из-под стола, я здорово перепачкался. Правда, остальной трактир теперь был в гораздо худшем состоянии: посуда перебита, стулья опрокинуты и местами переломаны, потолок подпален (или он таким и был?). Из зевак осталось двое — и они жались к стенкам, да еще непонятное создание в плаще так и восседало в своем закутке.
В остальном же зал, как выражался Тарк Менестрель, был подобен ниве, ровно засеянной недвижными и безмолвными телами павших. Тела, правда, лежали не особенно ровно — кое-кто расположился на столе, а кое-кто — на своем товарище. И не безмолвно: два-три тела поскуливали, подвывали и шепотом поругивались. С недвижностью тоже было худо: кто-то крючился от боли, кто-то слабо пошевеливался, кто вообще притворялся, что без сознания.
Надо всем этим беспределом стоял Рихард Нэйш, тщательно отряхивая пыль с белого костюма. Мое появление из-под стола он встретил с умеренным удивлением.
— Я еще хочу дожить до восьмидесяти, — отозвался я с достоинством. — И устраивать побоище на ровном месте — не по мне, знаешь ли.
— Знаю, — самым нежным образом отозвалась подмога. — По тебе — бежать.
Отбрить это я не успел, потому что наш разговор пополнился почитательницей приключений, маленьких пурр, а теперь, похоже, еще и Нэйша.
— Это было чертовски здорово! — восторженно заявила
