Дело о золотом Купидоне (СИ) - Куницына Лариса
— Он часто бывает на женской половине, — добавил Эрнестин, — втёрся в доверие к леди Евлалии, расточая ей комплементы и задабривая мелкими услугами. Не забывайте, что ему благоволит и леди Аурелия, а она как-никак старшая фрейлина. Из-за этого он порой ведёт себя там, как дома. Некоторые дамы его привечают, некоторые — боятся, и всё из-за его влияния на короля. Поговаривают, что он может либо обратить внимание Жоана на какую-нибудь особу или наоборот наговорить о ней такого, что её выставят из дворца. Пока никого не выставили, но разговоры идут. Естественно, с другими старшими фрейлинами и их окружением он не ссорится.
— Он скользкий, как угорь, — проворчал Патрис. — Часто я замечаю кончики его ушей из какой-нибудь интрижки, но едва пытаюсь за них ухватить, он ускользает, иногда подставив кого-нибудь другого.
— Значит, он пользовался расположением короля в своих целях? — уточнил Марк.
— А кто не пользуется? — флегматично пожал плечами Эрнестин. — Я ж говорю, он не замечен ни в каких скандалах и дрязгах, всегда аккуратен в действиях, чтоб не зацепить кого-то, кто ему не по зубам. Нам он не нравится именно потому, что мы больше других в курсе его дел.
— По долгу службы, — кивнул Патрис. — Кстати, нас он не трогает, потому что я — тоже сын графа, а Эрнестин — пользуется покровительством сенешаля и при случае может ответить, как мечом, так и острым словом.
— Хотя, знаете, — задумчиво произнёс тот. — Последнее время я заметил, что де Лапорт начал слегка путать берега, задирая даже тех, кто может ему ответить. И к тому же разносит сплетни о друзьях короля, пока вроде невинные, но…
— Что за сплетни? — насторожился Марк.
— Ну, вроде как, и не сплетни… Например любит проехаться по роману младшего Раймунда с леди Аламейрой, или намекает, что после трагической ошибки маркиза Вайолета, его сыну нечего делать при королевской особе.
— Да, — закивал Патрис, — и неизменно называет кавалера Нуаре бастардом сенешаля. Пока под прицелом у него были эти трое, поскольку они не занимают важных должностей, как молодые бароны Армана, но кто знает, за кого он взялся бы дальше… Впрочем, что гадать! Теперь этого не будет, и слава богам. Я точно не стану его оплакивать!
— У него были враги? — спросил Марк.
— Явных не было, но вот тех, кто были им обижены, много, — кивнул Эрнестин. — Я составлю список и передам вам.
— Благодарю. А друзья?
— Тоже нет. Этот человек был не способен на искреннюю дружбу. У него были приятели, с которыми он пил и гулял, собирал и распространял сплетни, услугами которых пользовался, когда плёл интриги. В основном это бездельники, которые не служат здесь, живут в городе и приходят повеселиться и спустить деньги, которые ссужают им родители. Самый неприятный из них де Клюни, не отличается ни умом, ни внешностью и потому зол на всех. Молодой барон де Жюи недавно прибыл из провинции ко двору и нашёл в де Лапорте того, кто помогает ему освоится в незнакомых условиях. Он богат, неопытен и слушает всё, что говорит ему этот интриган. Де Вьен, де Лакомб, де Говерн и де Ривер — сыновья и племянники придворных не самого высокого ранга. Наверно, им кажется, что офицер короля достаточно значимая личность, чтоб и им придать в обществе некоторый вес. Кавалер Монтерри — друг его детства и приехал из Нанта не так давно. Он хотя бы поступил на службу в интендантское ведомство, но свободное время предпочитает проводить с де Лапортом, который уже разнюхал все ходы и выходы во дворце.
— И кто мог его убить? — спросил Марк.
— Так он был убит? — уточнил Эрнестин. — Честно говоря, не знаю. Врагов он нажил немало, но вот чтоб так взять и убить? Ну, вызвать на дуэль, подать жалобу, просто залепить пощёчину — я понимаю, но это… Впрочем, сами знаете, если оба пьяны, отношения натянутые, язык без привязи… тут недалеко до оскорблений и выяснения отношений. А кинжал, вот он, всегда рядом, только руку опусти.
— Если он и был убит, то, скорее всего, отравлен, — уточнил Марк.
— Это сложнее, — Патрис почесал свою взлохмаченную голову. — Тогда, может, это кто-то из дам? Мы не знаем, что он там делал, на женской половине. Расспросите Аламейру. Возможно, он соблазнил и бросил какую-нибудь бедняжку, да ещё мог шантажировать. Яд — оружие женщин.
— Вы же знаете, что не всегда, — грустно усмехнулся Марк и поднялся. — Я благодарю вас за помощь.
— Всегда рады услужить, — заверил его Патрис. — Если что-то понадобится, мы всё сделаем.
— Мы и без просьб сделаем, — уточнил Эрнестин. — Пока вы проводите официальные допросы, мы послушаем сплетни и расспросим тех, кто может что-то знать. Уверяю, его смерть — это такой повод для болтунов! Уже к вечеру дворец будет гудеть, как пчелиный улей!
Марк счёл беседу с молодыми помощниками Рене де Грамона очень полезной и решил сразу же воспользоваться советом Эрнестина и поговорить с Аламейрой. Но чем-то похожая на барона фон Вебера привратница женской половины сообщила, что её нет во дворце. Расплывшись в улыбке, подобной оскалу легендарного дракона, и посверкивая маленькими внимательными глазками, эта дама добавила, что рыжая красавица ещё до окончания пира отбыла домой, видимо, её муж снова находится в отъезде. Марк проигнорировал этот намёк на то, что Аламейра торопилась на свидание, поскольку её личная жизнь не была предметом его интереса. Он уже повернулся, чтоб уйти, когда привратница крикнула ему вслед, что едва леди Аламейра явится, она немедля доложит ей о том, что её желал видеть граф де Лорм.
После этого Марк отправился в интендантское ведомство, чтоб узнать адрес кавалера Монтерри, и неожиданно застал его на месте.
— Я действительно был вчера во дворце перед началом пира, — сообщил молодой человек, — и оказался участником этого дикого спектакля, который устроили там Оноре и этот козёл де Клюни. Мне совершенно не нужны неприятности и тем более недовольство кавалера Раймунда, не говоря уж о вашем. Я приехал сюда служить и делать карьеру при дворе, причём не ради чинов и наград. Мой отец — вассал Сен-Марко и служит комендантом крепостных стен Нанта. Я не мыслю своей жизни вне службы нашему королю.
— Я вам верю, — кивнул Марк, поняв, что молодой человек искренне пытается загладить вчерашнюю неловкость. — Расскажите мне, что произошло вчера, после того, как вы покинули дворец?
— Мы пошли на Дорогу роз и завалились в дом барона де Сансона. Его не оказалось дома, навстречу нам выбежала его мать. Она оторопела, увидев толпу разряженных шутов, какими мы и выглядели, и стала гнать нас прочь. Но вместо того, чтобы уйти, де Клюни начал подначивать остальных, дразня старушку. Он блеял, а де Вьен и де Говерн гавкали, передразнивая её. Возможно, она и выглядела забавно, такая маленькая и круглая, но ведь она — пожилая дама. Слуги тоже не могли их урезонить. Мне стало противно. Я сказал Оноре, что это всё шутки дурного свойства, и я ухожу. Он выбежал за мной, за ним — остальные, и слуги де Сансона заперли за нами дверь, как за шайкой разбойников. Оноре пытался уговорить меня остаться, но мне не хотелось. К тому же я знал, что уже утром должен буду явиться на службу, потому ушёл, а они отправились дальше.
— К кому они пошли?
— Не знаю, я сразу же свернул в переулок и отправился к себе. А что случилось? Они что-то натворили?
— Кто видел вас дома? — проигнорировав его вопрос, спросил Марк.
— Я снимаю три комнаты на улице Источника короля Анри в доме вдовы Пикаль. Когда я пришёл, у неё собрались гости, приехала дочь с детьми и зашёл нотариус господин Ферель. Меня пригласили к столу, я снял маску и просидел с ними до полуночи, а потом пошёл спать. Со мной живёт мой лакей Жозеф, он старый солдат и, я полагаю, его слово послужит для вас достаточно веским доказательством того, что я ночевал дома. Утром он принёс мне воду для умывания, завтрак и свежую одежду. Он делает так с тех пор, как отец приставил его ко мне лет десять назад. Но с чем связан ваш интерес?
— Я объясню чуть позже. Расскажите мне об Оноре де Лапорте.
