Ассасины Сталина (СИ) - Вадим Владимирович Чинцов
Восемнадцатого декабря наступил последний день рождения Иосифа Виссарионовича Сталина. Его здоровье стремительно ухудшалось, он плохо выглядел, но тем не менее отказывался от помощи врачей, которым не доверял. В последние месяцы у Сталина обострились различные мании, он отодвинул от себя многих давнишних соратников и позволил арестовать своих ближайших помощников. Вождь по наущению Берии задумал выселить всех евреев на Дальний Восток, для чего Лаврентий не мудрствуя разработал операцию" Дело врачей", которая бы явилась предлогом по репрессиям всего еврейского населения.
Судоплатов вошел к Хозяину вечером, тот зябко поежился, с трудом встав навстречу, едва передвигая больные ноги в теплых валенках — Здравствуй, Павел! Видишь — совсем плох стал! — подойдя ближе продолжил — Жутко мне, кругом одни предатели, не знаю, кому уж и верить! Даже верный пес Лаврентий смотрит как на труп. Уже на себя готов всю власть примерить. Идиот! Кто же его поддержит? Как наш проект Ассасины?
— Наши люди внедрены во все структуры Кремля. Прикажи и они выполнят твой приказ! Кого убрать?
Сталин долго смотрел в лицо Судоплатова и покачал головой — Нет, не для того я создавал твое Управление, чтобы вы попросту кровь лили. Поверь, таких палачей достаточно. Прошу — не дай зачахнуть ростку, который мы с тобой посадили! Чувствую — рухнет страна, если на мою Конституцию кто-нибудь руку поднимет. Слишком много крови пролил русский народ ради счастья иметь равные права для всех, а не только избранных, рожденных с золотой ложкой во рту.
— Товарищ Сталин! Не желаете посетить объект «Интернат», первого января Раневская силами воспитанников ставит спектакль «Буратино», вот пригласительный билет!
Сталин принял бланк, на котором каллиграфическим почерком от имени коллектива Мещерского интерната его приглашали на утренник.
— Хорошо! На тебе секретность, Павел! Кроме моей охраны никто из этого гадюшника не должен знать о моей поездке. Для всех я буду болен и никого в этот день принимать не буду. Соглядатаев Берии нужно будет как-то обезвредить.
— Им дадут с едой сильное снотворное. У меня есть люди на вашей даче, они и обеспечат тайну вашего отъезда.
Сталин было хотел спросить имена сотрудников Управления, которых Судоплатову удалось внедрить сюда, на один из самых секретных и хорошо охраняемых государственных объектов, но преодолел свое недоверие и протянул руку для рукопожатия — Увидимся теперь в новом году на празднике!
Глава 4
Зимой в интернат завезли валенки с галошами, ватники, штаны с начесом, шапки и варежки. Для занятий завезли лыжи и теперь утренние и вечерние пробежки, увеличенные до трех километров, проходили на лыжне. Но самое главное — осенью завезли уголь и с наступлением холодов заработала кочегарка, согревая детей от холода. После первого месяца нахождения в интернате детей стали закаливать обливаниями водой, а с наступлением зимы — обтиранием снегом, поначалу несколько человек заболело, но потом все привыкли, их организм принял правила новой игры и подстроился под требования инструкторов.
Пацанам даже понравилось купаться в снегу после еженедельного банного дня, когда распаренные инструкторы и их подопечные прыгали в наметенные сугробы.
Сережка и его друзья Ванек и Илюха, а так же новенький из их спальни, татарчонок Гена, поначалу как и все первые три месяца стонали от боли в мышцах, от растянутых сухожилий, а затем незаметно для себя самих уже и не мыслили провести день без тяжелых нагрузок. Эти трое, принявшие для себя мировоззрение своего лидера, Подкидышева, вместе с ним даже жалкие крохи свободного времени отдавали занятиям с инструкторами по рукопашному бою и посещали все кружки по возможности, отдавая время сна занятиям.
Раневская тоже нахваливала четверых друзей, которые с удовольствием играли в ее театре. Так роль Мальвины досталась Сережке, а роль Буратино — Илюхе, Ваня получил роль Дуремара, а Генке дали роль полицейской собаки.
Вечером тридцать первого декабря подростки закончили наряжать роскошную ель игрушками и украшать клуб бумажными снежинками и ватными шариками, всех накормили праздничным ужином, подав на столы салат оливье, шницели из свинины с гречкой, пироги с брусникой и какао с молоком. Перед сном детям показали сказку «Золушка» и дети тормошили сидящую с ними Раневскую, тыкая пальцами в ее героиню на экране. Фаина Георгиевна будто вновь переживала сорок седьмой год, искренне потешаясь над своей героиней вместе со всеми.
А песню про Жука весь коллектив подпевал сначала по ходу фильма, а затем перед сном ее исполнили под звуки гитары и баяна.
На следующий день весь интернат после завтрака отправили чистить от снега дорожки с подъездной дорогой на километр вплоть до перекрестка с шоссе. Правда основную работу выполнял старенький трактор с установленным отвалом, до этого таскавший грузовой прицеп. Все преподаватели суетились и были как никогда серьезны, лишь одна Раневская махнула на все рукой, уверяя, что чему быть, того не миновать.
Приезд самого товарища Сталина вверг всех воспитанников в шок, впрочем как и самих преподавателей, отметивших накануне Новый год, от щедроты души обильно попрощавшись с уходящим. Судоплатов с Воскресенской провели вождя по всей территории, Иосиф Виссарионович лично желал ознакомиться с условиями жизни детей, которые после его смерти продолжат строить коммунизм. Небольшая ферма опять навела его на мысль о реформировании животноводства в стране и правитель улыбаясь слушал детей, рассказывающих о количестве удоев от каждой коровы.
Здесь, вдали от Москвы, он почувствовал прилив сил, у него будто открылось новое дыхание, хотелось по возвращении обратно сразу взяться за выкорчевывание вредителей, продолжавших тормозить развитие социализма.
Кто-то подергал Вождя за подол шинели. Сталин опустил взгляд на пацана, с открытым ртом взирающего на него снизу вверх — Дяденька Сталин! Пойдемте скорее в клуб, там уже все вас ждут.
— Ну веди, как твое имя, сорванец?
— Сашкой кличут. Спасибо вам, дяденька Сталин, что нас сюда из Калинина привезли. Очень голодно в нашем детдоме мы жили, а наш директор нас каждый день розгами сек.
— И сколько вас приехало сюда из Калинина?
— Пятеро, дяденька! Всех, кто слово поперек директору говорил, тот постарался сюда сплавить.
Сталин обернулся к Судоплатову и тот кивнул — Понял товарищ Сталин, разберусь лично. Да и вообще после того как беспризорность перестали курировать чекисты, за детскими домами никто толком не смотрит.
— Сталин стиснул зубы, мысленно застонав — Не десять, дай хотя бы пять лет, Господи!
Пройдя
