Я мыслю, значит, я существую - Max Maximov
— Все зубы одинаковые, — Алёна с удивлением рассматривала слепок.
— Да, — сказал врач, — все зубы тут, это центральные и латеральные резцы, похоже, что человеческие. Как верхние, так и нижние. Ни клыков, ни моляров.
— У вас есть какой-то комментарий на этот счет? — спросила девушка.
— Нет. Я не представляю, зачем кому-то создавать такой муляж челюстей или вставлять у стоматолога себе в рот одинаковые передние зубы, да еще и тридцать шесть, а потом кусать труп или живого человека. У меня нет никаких версий, даже самых нелепых.
— Тридцать шесть? — девушка мысленно принялась считать зубы.
— Да.
— Я заберу слепок? — спросила Алёна.
— Да, конечно. Я для вас и сделал.
— Спасибо, — произнесла она и, поджав губы, задумчиво посмотрела в окно на лес.
Из сумки девушке раздался телефонный звонок. Звонил Федя.
Следователь достала телефон.
— Слушаю.
— Алён, это я, Федя.
— Я знаю, ты у меня отобразился.
— Вы там далеко?
— В пределах вашего городка невозможно быть далеко.
— Вам надо вернуться. У нас есть человек, который видел предполагаемого убийцу!
— Он сейчас в отделении?
— Да. Только что пришли отец с сыном. Я их знаю, это Мишка и… а, не важно, в общем мальчик утверждает, что видел очень странного человека, женщину. Возможно, она, это тот, кого мы ищем!
— Хорошо. Я скоро буду. Возьми пока все данные у них.
— Да чего их брать, я этих людей знаю много лет.
Ты правда видел монстра?
Вернувшись в отделение, Алёна сразу направилась в кабинет к Сергею Петровичу. Кабинет у него был заметно больше, чем та коморка, которую выделили Алёне. На стене в обители капитана висела большая карта России и, отдельно, карта Козельского района. Под картой стояли в ряд пять деревянных стульев, видимо, для совещаний. На столе у капитана был бардак — куча раскиданных бумаг и папок, а в центре располагался старинный монитор прямиком из девяностых годов, такой “пузатый” c электронно-лучевой трубкой внутри. Окно из кабинета выходило на металлический забор из профлиста. Но на обстановку в кабинете Алёна совсем не обратила внимание. Увидев сидящего там Ласкина, Алёна, надув щеки, медленно выдохнула ртом, подняв брови, обалдевая от такой вот внезапной встречи с бывшим женихом.
Алёне было семнадцать, когда у них с Васей завязался роман. Встречались они два года и даже планировали пожениться. Но случилось так, что Вася изменил ей.
Смерть отца и предательство любимого мужчины сильно тогда ударили по психике девятнадцатилетней Алёны. Девушке надо поступать в ВУЗ, а тут депрессия давит так, что невозможно ни спать, ни есть. Будучи уже в Москве, медлить с походом к психиатру она не стала. В итоге за несколько недель приема дулоксетина и кветиапина ей удалось снять острую фазу депрессивного расстройства, сопровождаемого паническими атаками и соматическими болями в груди, спине и голове. Но ненависть к Ласкину, еще большая, чем к местной полиции и ко всему Потерянному, у Алёны никуда не делась. И вот, спустя годы, она снова находится в одном помещении с уже возмужавшим, немного поседевшим Васей Ласкиным. Алёна была в легком ступоре. Обратив внимание на Мишку, она поняла, что это его сын.
— Алёна? — произнес Ласкин, повернувшись к девушке.
— Здравствуй, Василий, — сказала она.
— А ты тут что делаешь? — Вася глазам своим не верил.
— А я тут работаю. Следователем.
— Я вижу, вы знакомы, — сказал капитан, — ну вот и отлично. Алёна, вы если хотите, можете опросить Васю тут, у меня.
— Да, пожалуй, лучше тут, — следователь не хотела оставаться с Васей один на один у себя в кабинете. Конечно же, это не профессиональный подход и личные проблемы и дела не должны влиять на ее работу, но в данном случае Алёне на это было наплевать.
За спиной Алёны показался Федя.
— Еще человек пропал, — произнес он, — сейчас звонила женщина, говорит, муж ее вышел за сигаретами и не вернулся.
Алёна прошла по кабинету до ряда со стульями. Присаживаться не стала. Федя остался в проходе.
— Пятый пропавший выходит, — продолжил Фёдор.
— Заводи розыскное дело, — сказала Алёна, — потом пришли мне и Сергею Петровичу.
— Понял. Сейчас займусь, — ответил Федя, но уходить не спешил.
— Что? — спросил у него капитан, когда понял, что Федя чем-то заинтересовался.
— Не, ничего, — ответил тот.
— Ну тогда ты можешь идти, — сказал капитан.
— Да… я это… хотел узнать. Мишань, а ты права монстра видел?
Сергей Петрович цокнул и закатил глаза.
— Да! — мальчик оживился и затараторил, — у нее руки были страшные! Там было много пальцев кривых! Как ветки какие-то! Она смотрела как будто неживыми глазами, как стеклянными! Я не мог точно поймать ее взгляд. Вы вот сейчас смотрите на меня, мне в глаза ну… я как бы… я это чувствую, вижу, не знаю, как объяснить… а она когда смотрела на меня, то смотрела не в глаза, а на нос или на лоб, или НА глаза, но не В глаза. Как кукла какая-то! Это очень противно и страшно, когда так смотрят на тебя, как будто кто-то не живой смотрит.
— Ты не чувствовал, что ваши взгляды пересекаются? — уточнила Алёна.
— Вот! Точно! Взгляды не пересекались!
— И ты говоришь, что у нее было больше пяти пальцев?
— Да! Из некоторых пальцев торчали еще пальцы!
— Сергей Петрович, — осторожно произнес Федя, — а можно я тут постою?
— Что, Кошкин, любопытно? — усмехнулся капитан.
— Ну… как-то так… да, чуть-чуть, — тихо произнес Федя, а потом добавил громче и даже немного с возмущением, — я вообще-то тоже участвую в этом деле!
На самом деле Сергею Петровичу, как и Кошкину, тоже хотелось находиться при опросе. Он поэтому и предложил Алёне остаться тут, в кабинете, хотя многие вещи капитан уже успел спросить у Миши, пока следователь ехала в участок.
— Ладно оставайся, — сказал капитан.
— Миша прибежал домой, — начал Ласкин, — глаза на выкате, руки трясутся, речевой поток из него просто с невероятной скоростью вылетал. Я его таким ни разу не видел.
— И ты сразу позвонил в полицию? — спросила Алёна.
— Нет, — ответил Вася, — я сначала выскочил на улицу и пробежался по дворам, — думал, найду ее. Но не нашел. Встретил двоих знакомых, кстати, один из них Генка. Помнишь его?
— Помню, ты
