Оплот добродетели - Екатерина Лесина
– Все-таки я волнуюсь, – Элиза обняла ее и прижала к себе. От кузины пахло дымом и духами, а еще чем-то сладким, будоражащим. – Может, стоило с тобой полететь?
Лотта покачала головой.
Конечно, искушение позвать Элизу было огромным. Но… где она, там репортеры, а репортеры Лотте были совершенно не нужны.
– Ладно… чего это я… ты же не маленькая уже.
Не маленькая…
Слева пронеслась стайка юрких виррхассцев, оставив за собой ароматный след. Впрочем, тотчас активировались встроенные вытяжки, и след растаял, как и пыльца симбионта-лишайника, который давно и прочно сроднился с кожей, окрашивая ту во все цвета радуги.
А ведь редкость изрядная.
Интересно, ее как-то извлекают из фильтров? Или просто утилизируют вместе с обычной пылью и прочим мусором?
– Итак, третья палуба. Полулюкс, полный пансион. Две недели до Жемчужного берега, две недели там и обратно столько же…
Лотта кивнула.
Программу круиза она разве что наизусть не заучила. И не только ее. Пока кузина создавала гардероб, подходящий успешной писательнице, Лотта приобрела контрольный пакет акций «Принцессы Аула», а с ним и чертежи лайнера, просто так, для душевного спокойствия.
Изучила личные дела экипажа.
Прошлась по персоналу, а заодно уж обзавелась полным списком пассажиров. На всякий случай. В конце концов, любое безумие должно быть хорошо продуманным.
– Все, дорогая, – Элиза расцеловала ее в обе щеки и даже притворно всхлипнула. – Удачи тебе… хорошо провести время.
Она отступила и тут же, словно спохватившись, наклонилась и шепнула на ухо:
– Будешь смотреть новости, не удивляйся. Это я несколько… подстраховалась.
– Что?
Лотта терпеть не могла, когда кто-то из родственников начинал проявлять инициативу. Как правило, оная выливалась в некую сумму, которая уходила из фонда, специально созданного, чтобы оплачивать последствия болезней, эпидемий и таких вот инициатив.
– Ничего, дорогая, – Элиза отступила и взмахнула платочком. – Отдыхай и ни о чем не думай!
Проклятье.
Теперь Лотта точно будет думать о том, во что кузина вляпалась.
– Добрый день, – девушка за стойкой широко улыбнулась, продемонстрировав парочку искусственных клыков. В правом сверкнул алый камешек. Россыпь таких же украшала щеку девушки, впрочем, мгновение – и камни изменили цвет на темно-зеленый.
Не камни.
Симбионты с Ал-Аххша. Последний писк моды, если верить «Сплетнику».
Лотта не верила, но с трудом отвела взгляд от колоний протозоев, что медленно перемещались по щеке девушки.
– Д-добрый, – она протянула ладонь и коснулась монитора. И тот отозвался радостной золотой вспышкой. Улыбка девушки стала еще шире, а симбионты засверкали золотыми искрами.
Странно это смотрелось.
Определенно.
– Наша компания счастлива приветствовать вас! – радостно воскликнула девушка. – Мы надеемся, что грядущее путешествие вам запомнится…
– Не сомневаюсь, – мрачно сказала Лотта и поправила лямку махонького рюкзачка, который выбирала Элиза, как и тунику из паучьего шелка, и просторные шаровары, и босоножки на плоской подошве. Нет, получилось интересно и… непривычно.
Настолько непривычно, что Лотте приходилось делать над собой усилие, чтобы не одергивать подол этой самой туники.
Еще не поздно вернуться.
Всего-то и надо – отступить, вызвать такси и дать адрес.
– Ваш багаж… – девушка взмахнула над экраном. – Уже доставлен. Если у вас имеются какие-либо пожелания относительно рациона…
– Нет.
– Или непереносимость продуктов…
– Нет.
– Или…
– Нет, – рявкнула Лотта.
Надо возвращаться.
Немедленно. Но если она вернется, то никогда в жизни не рискнет выйти за пределы дома. И Лотта, мотнув головой, сказала:
– Можно мне на корабль?
– Конечно! Наша компания желает вам…
Глава 5
Данияр Седьмой, не стесняясь собственного любопытства – в конце концов, здесь он не диктатор Ах-Айора, а всего-навсего скромный мультимиллионер, – крутил головой, спеша разглядеть и ксеноморфов в удивительном их многообразии, и холодную глянцевую обстановку перевалочной базы, и вообще все, включая генно-модифицированные плющи, что затянули стену до самой крыши. Листья их, окрашенные во все оттенки лилового, складывались удивительным узором, который отражался на зеркальных плитах пола.
Вокруг царила суета.
Люди.
И почти люди, тела которых были изменены, пожалуй, куда больше, чем несчастный плющ. Совсем даже не люди. Големы-носильщики, чьи многосуставчатые конечности двигались столь быстро, что разглядеть их было сложно, и казалось, что длинные змееобразные тела, груженные багажом, просто плывут над полом. И в нем же отражаются. С куполообразного потолка свисали тяжелые шары светильников, облюбованные каадским диким мхом. И сонмы светящейся мошкары кружили вокруг него, поглощая заодно избыточный углеводород.
В углах застыли следящие камеры.
Беззвучно парили дроны, отслеживая движение по секторам.
Странно.
И много всего. И…
– Данияр Архведович? – уточнила девица, лицо которой покрывала сине-зеленая мелкая чешуя. – Наша компания…
Одару за спиной зашептались, обсуждая то ли чешую, то ли обтягивающий, чересчур уж откровенный наряд девицы, заставивший Данияра вспомнить, что и вне гарема есть жизнь.
Жизнь что-то говорила хорошо поставленным голосом и даже улыбалась.
И это было… хорошо.
Просто отлично.
И Данияр Седьмой улыбнулся девице, а та улыбнулась в ответ, продемонстрировав одинаково ровные и острые зубы. А потом, слегка подавшись вперед, шепотом поинтересовалась:
– Скажите, а вы тоже любите сырую плоть?
– Не очень, – Данияр на всякий случай сделал шаг назад. – Я… как-то… жареную предпочитаю.
Девица кивнула.
И указала на дорожку, что вспыхнула на зеркальных плитах:
– Наша компания желает вам приятного полета…
Кресло на силовой подушке было самым современным и дорогим. Самым современным и самым дорогим. Оно двигалось мягко и бесшумно, а толстый слой псевдомха, покрывавший его изнутри, время от времени изменял плотность, вынуждая неподвижное тело принимать другую позу. Сугубо теоретически это заставляло парализованные мышцы хоть как-то работать, препятствовало возникновению застоев крови и вообще давало немалую пользу, если верить рекламным проспектам, но практически Тойтек готов был выть от распиравшей его злости.
Только-только привыкнешь, приноровишься к тому, что тебя размазало в глубинах этого самого кресла, расслабишься и задремлешь, а тут раз – и мхи зашевелятся, потекут, заставляя проваливаться еще глубже. В какой-то момент возникло даже подловатое ощущение, что мхи из питательной подложки переползут на тело, которое куда более питательно и привычно с точки зрения глобальной экологии, но Тойтек подавил приступ иррациональной паники.
В конце концов, кресло испытывали.
И ни один инвалид не пострадал.
– Все хорошо? – мрачно поинтересовался его сопровождающий. Огромный детина без малейшего следа интеллекта на смуглой физиономии, которую и лицом-то назвать язык не поворачивался.
Тойтек дважды моргнул.
В порядке.
В относительном. Он уже свободно шевелит пальцами левой и правой ноги, способен сжать оба мизинца на руках, и даже большие пальцы стали подергиваться, намекая, что когда-нибудь, возможно, Тойтек снова возьмет в руки если не
