Лорел Гамильтон - Прегрешения богов

— Вас разыскивает полиция, — спокойным тоном сказала я.

— Да, слышал, — ответил он. — Можно мне присесть?

Рис уже был на ногах. Хоть он не знал, кто такой Донал, наше напряжение уловил.

— Да, после того, как вас обыщут на предмет оружия и магии — сказал Дойл.

Рис повернул вошедшего лицом к стене и очень тщательно обыскал сверху донизу.

— Чисто, — сказал Рис с сожалением, словно ему хотелось получить повод для грубости. Но он шагнул назад.

— Теперь можете сесть, — сказала я.

— Но руки держите на виду, — добавил Дойл.

Донал пошел к стулу; Рис шел за ним по пятам и встал слева за плечом, когда тот сел.

Донал кивнул, словно этого и ожидал, и положил руки на колени ладонями вниз.

Я пристально вглядывалась ему в лицо, уговаривая свое сердце не биться так быстро — глупо же. Но один из приятелей Донала меня едва не изнасиловал и еще чуть-чуть — и убил бы. Меня спасла магия Дойла, но край был слишком близко, не говоря уж о том, что компания Донала пыталась украсть мою жизненную силу. Мерзкие были чары.

— Если вы знаете, что вас ищет полиция, почему вы не пошли сразу туда? — спросила я.

— Вы же в курсе, что я входил в группу Алистера Нортона?

— Вы были одним из тех, кто помогал ему воровать жизненную силу у женщин — потомков фейри.

— Я не знал, что делало то заклятье. Вы мне вряд ли поверите, но полиция поверила. Я был дурак, но глупость не считается уголовным преступлением.

— Ваш приятель пытался меня изнасиловать, так что мне трудно вам сочувствовать. Полагаю, с полицией вам общаться было бы легче, чем с нами.

Он быстро глянул на Холода и Дойла у меня за спиной — подавил желание покоситься на Риса — повернулся ко мне.

— Может, вы меня и ненавидите, но в магии вы понимаете больше полицейских, и мне нужно, чтобы вы помогли мне им объяснить.

— Мы уже все знаем о вашем приятеле, о том, что он пытался сделать со мной и что ему удалось сделать с другими женщинами.

— В этом еще участвовал мой друг Лиам. Полиция его не нашла, потому что он — полицейский-чародей. Если бы о нем узнали, он потерял бы сертификат.

— Вы хотите сказать, что этот не найденный полицией Лиам сам в ней служит?

Он кивнул.

— Лиам — не настоящее его имя. Просто он всегда так представляется другим фанатам сидхе — чтобы имя соответствовало его происхождению.

— Какому происхождению? — спросил Дойл.

— Не знаю, правда ли это, но мать говорила ему, что он родился от ночи, проведенной ею с сидхе. Лиам действительно высокий, и кожа у него светлее обычной человеческой, вот как у вас, — сказал он, глядя на меня. — Или у него, — кивнул он на Холода.

— А сколько лет вашему другу? — спросила я.

— Немного меньше тридцати, как и мне.

Я покачала головой:

— Тогда его мама либо врала, либо заблуждалась.

— Почему?

— Потому что последний родившийся от сидхе ребенок — это я, а мне больше тридцати.

Донал пожал плечами:

— Ну, я это знаю только с его слов, а он — со слов его матери, но он просто одержим своим высоким родством. — Донал потрогал свои ушные импланты. — Я-то знаю, что притворяюсь, но он — может быть, и нет.

— Как его зовут по-настоящему? — спросила я.

— Если я скажу, вы позвоните в полицию, и этим все и кончится. Я хочу сперва объяснить, а потом уже назвать его имя.

Я хотела поспорить, но потом кивнула:

— Слушаем.

— Лиам не отказался от желания овладеть магией фейри и сравняться с сидхе, которым он себя считал. И он стал изобретать чары для воровства магии у других.

— То есть жизненной силы, как Алистер?

— Нет, не совсем. Ему нужна была магия, а не жизненная сила. В тот раз я вел себя как наивный глупец — а может, хотел обманываться, но когда Лиам начал такие разговоры, я понял, что дело плохо. Он отыскал способ изготавливать жезлы… волшебные палочки, которые крадут магию. Тому, кто своей магии не имеет, они не помогут, но фейри и колдуны-люди могут их применять.

— Волшебные палочки, вы говорите? — переспросила я. Я чувствовала, как затих Дойл у меня за спиной, а Холод обошел стол и встал вместе с Рисом за стулом Донала — не как телохранитель, а как охранник при заключенном.

Донал нервозно покосился на Холода, но сказал:

— Да. И я видел, как они действуют. Они не присваивают магию насовсем, скорее ее накапливают как заряд — этакие магические аккумуляторы. Маги потом восстанавливают свою силу, а жезл ее теряет.

— И его надо постоянно подзаряжать, — заключила я.

Он кивнул.

— А как он ворует магию? — спросила я.

— Нужно дотронуться жезлом до носителя магии. Но Лиам вывел теоретически, что получит больше магии, если станет убивать носителей. По его расчетам, насколько я понял, если он отберет у кого-то душу, то вся магия перейдет в жезл.

— У него получилось? — спросил Дойл.

— Не знаю. Когда он завел эти разговоры, я прекратил с ним общаться. После истории с Алистером я понял, что разговорами может не обойтись. Иной болтает всякую жуть, а потом оказывается, что он на самом деле это все делал. А не бахвалился.

— А почему вы не пошли в полицию? — спросила я.

— И что бы я им сказал? Я в прошлый раз чудом выкрутился, так что я у них на подозрении, и не дай бог, что не так пойдет. А главное — я же не знал, собирается он свою теорию проверять на практике или нет? Я скажу — а он ни сном, ни духом. Он у них в штате чародеем, Богиня меня побери! Кому они поверят — ему или мне?

— Значит, вы пришли к нам, потому что боитесь пойти в полицию?

— И еще по одной причине: вы в магии разбираетесь лучше. Даже полицейские-чародеи — совсем не то, что вы.

— А почему вы передумали? Почему вообще решили об этом рассказать? — спросила я.

— Из-за убийств фейри. Я боюсь, что это работа моего бывшего друга.

— Почему вы так решили?

— Чтобы убить потенциально бессмертное существо, нужна огромная сила.

— И она есть у вашего друга?

— Не у него — у его подружки. Она из этих крошек, и все думают, что она маленькая и миленькая. Чокнутая немного, но славная.

— Чокнутая — это сумасшедшая?

— Ну… да. Но я имел в виду их отношения. Я хочу сказать, она фея-крошка, а он ростом с меня.

— Она не умеет менять рост? — спросила я.

Он покачал головой.

— Но очень этого хочет, а еще она ненавидит всех фейри, которые могут скрываться от людей, потому что она не может.

— Ей не хватает гламора?

— Она может притвориться бабочкой, но да, гламора ей не хватает, иллюзии у нее нестойкие. Я знаю нескольких фей, которые умеют скрываться куда лучше.