Виталий Романов - Элитная кровь

Катализатор передался от человека человеку во второй раз, теперь – умирающему ребенку. И это означало, что ситуацию можно реплицировать, переливая кровь, даже несмотря на разницу в группах. Хотя Поздняков не был уверен до конца…

Когда мальчик открыл глаза и сказал, что страшно проголодался, Сергей понял: эту партию у Смерти он выиграл с разгромным счетом. Счастливо улыбнулся, сжал ладонь мальчика: «Ну, давай лапу, маленький брат по крови! Старайся реже попадать в руки медиков… Будь здоров!»

И вышел из палаты. Сначала в холл, а потом в предбанник отделения для тяжелых больных. Врач нервно курил, пальцы его дрожали.

– Дыши глубже! – хлопнул его по плечу Сергей и подмигнул растерянному, потерявшему ориентиры медику. – Обычная случайность, не более. Такое иногда происходит в жизни. Слыхал? Даже незаряженное ружье стреляет раз в год!

Человек в белом халате молча смотрел на донора – то ли как на призрак, то ли как на сумасшедшего.

– Ну все, я пошел, – другим тоном сказал Поздняков, – пора мне. Ты уж теперь не подводи, ладно? Сделай так, чтоб мальчик не просто жил, а вышел отсюда полноценным человеком. Ну, будь!

И Сергей побежал вниз по лестнице. Сильно, в избытке чувств, толкнул тяжелую скрипучую дверь. Выскочил на улицу…

Небо. Обычное серое небо – покрытое тучами, но такое родное.

А может, у меня есть шанс, господи? Может, можно перечертить Линии Судьбы? Переписать историю, хотя бы на собственной ладони? Заслужить право на маленькое счастье, разыскать женщину, которая меня ждет? Что думаешь об этом, господи?

– Подождите! Подождите!

Из дверей следом за Сергеем выбежала Анна. Мама Владика. Обычная женщина, каких тысячи… нет… миллионы в России. Только очень уставшая, с темными кругами под глазами, без веры в будущее во взгляде.

Но ведь есть надежда, господи, что скоро она вспомнит, что значит улыбаться? Я хочу надеяться: Анна будет читать книги сыну и научит его не только смотреть картинки, понимать буквы. Научит чему-то большему. Теперь у них бесценное богатство – не один и не два дня впереди. И в кармане – против установленных правил, будто по волшебству – не последняя монетка, а целая горсть. Смогут ли они сберечь сокровище, сохранить и приумножить? Это уже зависит не от меня…

– Подождите! Пожалуйста! – Анна догнала Сергея, схватила за руку. Губы ее дрожали. – Он… Он просит, чтоб ему разрешили ходить… А я… Я ведь даже не спросила, как вас зовут…

Она вдруг не выдержала. Все, что копилось внутри долгие месяцы, прорвалось наружу. Аня ткнулась лицом в рубашку Сергея, обняла его руками, зарыдала. Нервно, громко всхлипывая, как ребенок.

Поздняков прижал к себе чужую женщину. Провел ладонью по голове, не зная, как поступить. Утешать? Плакать вместе с ней? Но почему же хочется плакать, если они стали свидетелями Чуда и теперь все-все должно быть хорошо? Почему?

– Не надо моего имени… – говорить было трудно и больно. За то, чтоб жил ребенок этой женщины, многие люди заплатили безумно высокую цену. – Зачем оно, мое имя…

Мама Владика взяла себя в руки, шагнула назад, торопливо вытирая лицо платком. Посмотрела на Сергея.

– Пойду в церковь, свечку за вас поставлю, – прошептала она. – Ведь нельзя же… так…

– Свечку поставьте, – кивнул головой Поздняков. – Святому Николаю Чудотворцу. А мне не надо, не от меня все пошло. От других людей, только… Только они уже вряд ли кому-то помогут…

Мать Владика стояла в трех шагах от Позднякова, прижав руки к груди. Слушала и ничего не понимала.

– Только… – Сергей вдруг почувствовал: он должен очень многое сказать почти незнакомой женщине, сын которой стал его маленьким братишкой. – Только… Аня… Владик будет редко болеть. Не спрашивайте, почему. Просто запоминайте все, что говорю. Он будет крайне редко болеть, вырастет очень крепким мальчиком. Но вы должны кое-что сделать для него.

Первое, очень важное. Никому не рассказывайте о том, как вылечился Владик. Это для его же блага, иначе затаскают по медицинским обследованиям, комиссиям. Не повезет – вас могут оставить без сына. Потому не делайте глупостей. Вы говорили, даже один день для него – счастье. Теперь впереди у него – долгая жизнь, отнеситесь к ней бережно. Не допускайте в ваше с ним чудо посторонних. Берегите Владика от врачей. И от злых людей тоже.

Женщина слушала молча, не задавая никаких вопросов. И Сергей верил, что она все запомнит дословно.

– Во-вторых, Аня, постарайтесь сделать так, чтобы ваш сын вырос человеком. Не просто одним из многих, а Человеком. Умел беречь хорошее, умел помогать тем, кто этого ждет.

Сергей вдруг замер на полуслове. Замолчал, внезапно поняв то, о чем давно должен был догадаться. Это было так просто и естественно. Как не видел раньше?!

– Аня! – выдохнул Поздняков. – А ведь у вас, наверное, есть связи с такими же мамами… Такими, у которых болеют дети?

– Конечно, – женщина ничуть не удивилась вопросу. Достала из кармана мобильный телефон, нажала на кнопку вызова адресной книги, повернула дисплей. – Вот, смотрите! У меня тут десяток… нет, даже больше телефонов. Такие мамы, как я… Знаете, горе объединяет… Мы ведь никому не нужны, кроме друг друга, всем прочим только создаем проблемы.

– Диктуйте номера, – попросил Сергей, вытащив блокнотик, щелкнув ручкой.

Вот и пригодились синие чернила для менеджеров…

Он старательно записал на белые странички имена и телефоны мам, чьи дети нуждались в помощи. Умирали, но верили в чудо. Берегли в кармане последнюю монетку из скудного запаса, что им достался.

Вместе перепроверили список – лишь бы не было ошибки в длинных вереницах цифр. Анна терпеливо помогала, хотя Сергей понимал, как ей хочется побыстрее сбежать к сыну, остаться с Владиком один на один, трогать его, целовать. Еще раз убедиться: она не спит, не бредит. Все происходит наяву, ее мальчик поправляется.

– Спасибо, – улыбнулся Поздняков.

Глянул на страничку – внимательно, оценивающе. Теперь предстояло выполнить большую работу.

– Аня, скажите, – Сергей наконец решился задать вопрос, который не давал ему покоя. – Скажите… – он еще раз запнулся, – среди телефонов… среди этих детей… нет ли… нет ли среди них больной девочки, которую зовут Аленой?

– Есть, – без раздумий ответила женщина. – Аленка на год старше моего Владика. Она в хосписе, про который я вам говорила. Помните? У девочки рак крови, это неизлечимо.

– Рак крови. О таком не… – Поздняков смущенно потер лоб. Он не знал, поможет ли в данном случае катализатор Вербинского. – Какой телефон из списка?

Мать Владика взяла записную книжку из рук Позднякова, открыла нужную страничку.