Кира Стрельникова - Агентство «Острый нюх». По следам преступлений

Спустя какое-то время мы начали разговаривать. Сначала Рэм делился историями из своей жизни, потом, сама незаметно для себя, я тоже разоткровенничалась. Хотя по сравнению с его приключениями, конечно, у меня все как-то гладко было. Окончила университет, начала работать, потом перешла в агентство… Но Рэм слушал внимательно, и, ловя его взгляд, я лишь удивлялась, что ему в самом деле интересно знать, как я жила эти четырнадцать лет. Оказалось, да, интересно. Время летело незаметно, и поскольку становилось прохладнее, мы зависли в небольшом кафе на Каменноостровском недалеко от моего дома. Я выпила любимого горячего шоколада, Рэм – кофе, и прежде, чем успела что-то сказать, он произнес:

– Ну что, давай провожу? Далеко живешь?

Я же, глядя в его глаза, не давая себе ни секунды лишней передумать, тихо ответила:

– Я не хочу домой, Рэм.

И хотя скромность чуть не упала в обморок от такого прямого заявления – я никогда до сих пор не напрашивалась сама к мужчинам, – в своем решении не сомневалась. Я хотела быть с барсом, наверное, в глубине души еще с первой встречи, когда ничего не знала о его прошлом и не помнила о своем. Меня к нему тянуло, и сопротивляться дальше не видела смысла, раз между нами больше ничего не стояло. И раз уж он сам меня сегодня нашел, то, видать, Рада права, это судьба. Рожнов ответил мне долгим взглядом, в котором я не увидела ни тени веселья, потом так же тихо сказал:

– Ты ведь понимаешь, что я не отпущу тебя, Ален?

В груди сладко сжалось, на мгновение охватило ощущение, будто лечу с огромной высоты и аж дух захватывает от страха и восторга.

– Да, – просто ответила, не опустив глаз.

Еще мгновение Рэм смотрел на меня, потом встал и молча протянул руку. Я поднялась, вложила пальцы в его широкую ладонь, и с этого момента реальность странно исказилась. Создалось ощущение, что все вокруг застыло, едва мы вышли на улицу, еще и снова пошел снег, а на лужах похрустывал тонкий ледок. Даже редкие машины не нарушали странного оцепенения, охватившего мир вокруг. Я сосредоточилась на деталях, невольно отмечая, как крепко, но аккуратно держит мою руку Рэм, как шагает быстро, но так, чтобы я успевала за ним. Мне казалось, мое сердце колотится так громко, что слышат все, в том числе и барс, и что он знает, почему мои щеки алеют, как майский кумач. Вовсе не от холодного воздуха, нет. Мои мысли были весьма далеки от приличных, плавно перейдя от воспоминаний о поцелуе к более откровенным. Я настолько погрузилась в волнующие размышления, что даже не смотрела, куда мы в конце концов направлялись, только краем глаза отметила, что вроде как мостик через Карповку перешли. И да, невольно подумалось, что при мыслях о прикосновениях Женьки меня так не трясло и не бросало в жар. Тоже очередной знак?

Мы свернули на тихую улочку, потом остановились у какого-то дома, тихо пискнул домофон, и меня пропустили в теплое нутро подъезда. Мы не говорили, да и незачем было. Все происходило на уровне ощущений, гораздо более глубоком, чем те же слова. А я с каждой секундой все острее чувствовала Рэма, и кровь по венам бежала быстрее с каждым шагом, с каждой ступенькой. Он догнал меня, и его рука уверенно устроилась на моей талии, и коленки позорно дрогнули, чуть не подкосившись. Голова самым банальным образом закружилась, и вообще, состояние глупо-восторженное, как на первом свидании. Правда, я его уже и не помню, давно дело было. Я вцепилась в деревянные перила, зачем-то начав считать ступеньки, машинально отметив, что за подъездом ухаживают: на широких подоконниках стояли цветы в горшках, рядом с пепельницами – освежитель воздуха даже, чему я мимолетно удивилась. Стекла целые, стены не исписаны. Видно, что живут здесь приличные люди.

Мы поднялись на второй этаж, и я только собралась спросить, высоко ли подниматься, как Рэм вдруг остановился, повернулся ко мне и мягко вжал спиной в стену. А в следующий момент его прохладные твердые губы коснулись моих. В этот раз он целовал осторожно, нежно, словно боялся, что я вырвусь и убегу или вообще исчезну прямо из его объятий. Я же… расслабилась и наслаждалась. Его близостью, его запахом, тем, что наконец можно не оправдывать себя и не сдерживаться. Сознание благополучно подернулось туманом, и в нем не осталось ни одной связной мысли. Я растворялась в осторожных, ласковых прикосновениях языка, тянулась навстречу, как росток к солнышку, и понимала, что пусть и нет пресловутых звездочек перед глазами, вот это – то, чего мне не хватало. Не помню, как мои руки оказались на плечах Рэма, как пальцы начали поглаживать его затылок и в какой момент поцелуй перестал быть осторожным и нежным.

Едва барс почувствовал, что я отвечаю, и с большой охотой, как он резко выдохнул и впился в мои губы с такой страстью и нетерпением, что я чуть не задохнулась. Это было сладко, это было невыносимо упоительно, ликование мешалось с предвкушением, создавая хмельной коктейль, напрочь сносивший все последние барьеры. Как мы пробрались в квартиру, не вспомню, лишь острый слух отдаленно отметил звон ключей, после чего меня просто подняли и внесли в коридор, не прерывая поцелуя. Потом… Процесс избавления от верхней одежды я тоже помню довольно смутно, мне казалось, если я хоть на мгновение оторвусь от Рэма, уже исчезнет он, и я проснусь у себя дома, одна, а все окажется только чудесным сном. Губы словно покалывало сотнями маленьких иголочек, жар постепенно стекал по шее, плечам и груди вниз, испаряя кровь, оставляя вместо нее тягучий сироп. Свитер немилосердно натирал слишком чувствительную кожу, мышцы свело в болезненной судороге ожидания, и тело само послушно льнуло к Рэму, подставляясь под его прикосновения.

До спальни меня тоже донесли и там аккуратно уронили спиной на широкую кровать. А вот тут мы уже не спешили, наслаждаясь каждым мгновением, раздевая друг друга неторопливо, внимательно изучая и пальцами, и ртом. Я плавилась, распадалась на множество осколков, чтобы собраться вновь в единое целое и вздрагивать от уверенных, медленных ласк Рэма. Мои подушечки скользили по мощным мышцам, обводили выступавшие вены, губы выкладывали замысловатые узоры на теплой гладкой коже. Когда же ладонь барса провела по бедру, мягко отведя мою ногу в сторону, и его пальцы добрались туда, где сосредоточился весь жар желания, я тихо застонала, подавшись навстречу и зажмурившись до разноцветных кругов. Словно сквозь туман услышала негромкий, хрипловатый шепот:

– Рыся моя…

После этого сознание уплыло в далекие дали, оставив мне чистое наслаждение и нараставший восторг. Мы вместе, мы принадлежали друг другу, я – ему, а он – мне, и это было восхитительно, волшебно. И правильно. Внутри вместе с ликованием росла уверенность, что именно так – правильно. Крепко обняв Рэма за шею, обвив ногами его талию, чтобы как можно полнее ощущать его в себе, прижаться ближе, я стремительно улетала за грань миров, где не останется никого, кроме нас двоих и нашего общего наслаждения. Реальность ушла, растворилась, и мой приглушенный вскрик поймали теплые губы Рэма.