Последний из рода Демидовых. Том II - Борис Ветров
— Правильно, хороший пёсик!
И с удивлением услышал ответ, голос оказался глухим и тихим, но слова я разобрал более чем отчётливо:
— Еда! Моё. Не мешай, колдун!
Жнец медленно попятился назад, он развернулся и направился к цесаревичу. Я побежал следом, рядом мчался Персик, я чувствовал его желание помочь и одновременно страх перед Жнецом. Ну что ж… Если эта тварь понимает мои слова, да ещё и отвечать умудряется сносно, то уже мой котофей просто обязан, понять, что я ему скажу:
— Ты очень умный и смелый, а ты мне и так помог. Не переживай, эта «птичка» не в твоей весовой категории!
Кот довольно мявкнул, радостно ускорился и рыжим огненным пятном помчался, догоняя нетопыря. Я улыбнулся, значит, Персик меня прекрасно понял.
Огненный кот преградил путь Жнецу к царевичу Алексею. Инквизиторы к этому времени пришли в себя, как и старец Димитрий. Выглядели они так себе: одежда оказалась порвана и испачкана. У епископа из ушей текла кровь. Сойкин прижимал руку к груди. Отто старался не наступать на правую ногу. Цесаревич же лежал на земле неподвижной куклой, к нему по-прежнему тянулась нить от Жнеца.
Я подошёл к Персику и встал рядом. Вновь послышались слова нетопыря:
— Моё! Уйди… — в голосе клокотал гнев и непонимание.
— А если не уйду, то что⁈ — с вызовом бросил я.
В это время Персик начал обходить тварь Изнанки сбоку, норовя зайти сзади. Нетопырь косился то на меня, то на огненного кота, он явно испытывал дискомфорт от такой компании.
— Уйди! — требовательно прошептал Жнец.
— Ещё чего сделать? Может станцевать ламбаду? Вон, с Персиком⁈
На что кот встал в позу и зашипел. Не уверен, что нетопырь был в курсе про ламбаду и как её танцуют, но ему мои слова явно не понравились. А я ждал, тянул время и всё это время вливал в клинок энергию, перехватив меч обеими руками. Одновременно с этим, наблюдал за Жнецом.
Ощущения изменились, мои руки начали обвивать побеги, они бережно окутывали кисти, создавая что-то навроде перчаток. Сам меч начал меняться, он удлинился, изогнулся к острию. Но самые важные изменения происходили внутри клинка на энергетическом уровне. Лоза Амитабха раскрывалась словно бутон лилии, прорастая внутренним узором и усложняясь, обретая более явственные очертания. Меч становился двуручным, он подстраивался под хозяина или под его хват. А я ловил каждую секунду бездействия Тёмного Жнеца, со звериным остервенением наполняя клинок Силой.
Лоза Амитабха вспыхнула, показывая, что до краёв наполнена энергией. Это не укрылось ни от Персика, ни от Жнеца, оба посмотрели на клинок с опаской.
Нетопырь вдруг осознал, что ждать больше нельзя… Тварь кинулась в сторону царевича, надеясь вырвать его наскоком. А мне был нужен именно этот момент! Когда нетопырь подставит спину и даст мне возможность зайти к нему сзади.
Я вновь накинул пятое «скольжение» на «рывке» поднялся на плечи Жнеца. В висках застучало, сердце начало покалывать. Я услышал хриплое дыхание Жнеца, он оборачивался, его охватил ужас. Потерянная конечность, уже восстановилось, но нетопырь помнил, насколько легко её лишился и насколько это оказалось болезненно. Он попытался что-то мне сказать, но вышло невнятное мычание, возмущённого бычка, которого привели на убой. Я отвёл клинок назад, так чтобы остриё смотрело нетопырю в ухо под прямым углом, и нанёс один выверенный, словно мысль — удар.
Жнец взревел, его чудовищные когти вонзились в его собственную плоть и начали рвать прорастающие из головы побеги. Полилась чёрная жижа, пачкая белёсую шкуру. Левая сторона головы нетопыря раздулась, а из раны не переставая прорастали травы, цветы расцветали на морде.
Жнец взвыл, заголосил. Он разодрал оба левых глаза, сорвал кожу с левой стороны морды.
Я ждал в стороне, наблюдая за тварью Изнанки. Ждал, когда вновь запульсирует его средоточие, когда по тонким нитям ритмично побежит энергия. Энергетические линии жнеца вспыхнули, поставляя энергию с нижних уровней. Я же сместился на «рывке» к поясу Жнеца. Ещё одна волна пробежала по телу, я замахнулся клинком… Даже под «скольжением», нужно бить немного загодя, чтобы успеть. Сейчас! Я ударил сзади, в точку чуть ниже пупка и сразу за позвоночником. Лоза беспрепятственно погрузилась в плоть Жнеца. Вот только… только я не видел конца меча, половина клинка находилась не в нашем мире, а где-то в нижних планах.
От средоточия прокатилась волна света по каналам, но не такая, как прежде, а ломанная, несинхронная, некрасивая… Я ощутил, как из Лозы Амитабха высвобождается колоссальное количество антара — моей внутренней энергии, и утекает куда-то вниз, на другие планы бытия. Тёмный Жнец молча обернулся, он смотрел безумными, страшными глазами. Потусторонние существо, привыкшее распоряжаться чужими жизнями, не могло поверить, что само прямо сейчас умирает. Жнец застыл, остолбенел. Его шкура опала белыми грязными хлопьями. Оголившееся серая кожа покрывалась оспинами и провалами, на глазах деградируя и рассыпаясь в серый прах. Отвалилась лапа, от головы оторвалась нижняя челюсть, колени лопнули. А через секунду из головы проросло дерево.
Фигура нетопыря поплыла, начала оседать, превращаясь серую кучу пепла. А вместо Жнеца рождалось дерево, его крона расходилась в стороны. На куче пепла заколосились жёлтые одуванчики, синие васильки, красные маки, были и другие, название которых я не знаю. А над ними раскинулись широкие ветви яблони. Распустились белые нежные цветки, чтобы всего через пару секунд вновь угаснуть. Ветви дерева всё сильнее клонились к земле, а под ними начинали наливаться цветом плоды. Подол кроны весь покраснел от яблок. Крупные наливные плоды смотрели наружу красными бочками.
Но для меня осталось ещё одно неоконченное дело. От царевича по-прежнему тянулась серая нить куда-то вниз, на нижние планы. Я подошёл к ней и ударил лозой. Царевич Алексей очнулся, а я раскрыл глаза.
* * *
От провала в стене дворца к нам ехала на матёром волке Сильвия, а рядом брёл сам император Александр IV. С другой стороны дворца бежали слуги, разбираться, что за люди к нам спешат, у меня не было ни желания, ни сил. Царевичем Алексеем уже занимался старец Димитрий, впрочем, императорский отпрыск выглядел слабым и болезненным. Цесаревич смотрел в одну точку и не проявлял никакого интереса к окружающим. Я же искал взглядом Герду и нашёл её всё в тех же кустах, любимая прятала там свою наготу. Вот только… на мне не оказалось походящей одежды, да и та, что оставалась, больше походила на сито.
Когда к нам подбежали слуги императора, то двое с носилками
