15 лет спустя - Casperdog
— И всеми нашими планами, — расстроился Стас, — можно подтереться.
— Не можно, а нужно, — вступил в разговор Сергей, разглядывая схему проходов и комнат подземелья. — Странно другое, Стас. Как так случилось, что люди, разрабатывающие план операции, не имели ни малейшего понятия о другом подземном комплексе. Насколько знаю, это не являлось тайной ни для кого. У меня складывается впечатление, что и твою группу и мою бросили на убой. Во имя чего? Что бы под шумок Игнашев вывез документы из страны? А мы бы пали смертью храбрых? Или это некомпетентность высшей степени или… куплено вообще ВСЁ в стране??? На данный момент мне кажется, что перед нами стоят две основных задачи — осуществить захват фигурантов и не потерять при этом своих людей. Третья задача, как по мне — уничтожить все документы при любом раскладе. Олег, ты, кто здесь бывал, можешь что предложить? Понимаю, что глупо спрашивать о конкретике, но хотя б основные предложения. Да и как ты САМ рассчитывал действовать?
— Я рассчитывал войти с парадного входа. Через три дня в школе начинается новый учебный год. Да, не удивляйтесь. Здесь он никогда не бывает первого сентября. У нас свои праздники и в этом году начало учёбы выпало на четырнадцатое сентября. Я к чему веду. С сегодняшнего дня в близлежайшие города и посёлки начнут сьезжаться родители с детьми. Доступ в этот день в подземелье свободный для всех посвященных. Поэтому я и хотел зайти внутрь, смешавшись с людьми и, затаившись на сутки, а место для этого знаю, на следущий же день пробраться в «зоопарк» и начать действовать оттуда.
— Олег. Ты всё время упоминаешь «зоопарк». Уточни для меня — что там такого страшного, что даже сверху запретили туда вести людей?
Белый задумался, а потом предложил всем послушать его рассказ — это может спасти чью-то жизнь в случае, если твари выберутся из своих «клеток». Терентьев согласился, что в конце разговора приласит всех, кто будет участвовать в операции под землёй.
— Тогда вопрос, — Стас постучал карандашом по рисунку Белого. — Как считаешь, где будет Игнашев?
— Уверен на все сто процентов, что в самом защищённом месте — в лабораториях, где сверхнадёжная защита. Там полсотни метров камня над головой и три метра железобетона со всех четырёх сторон. Плюс такие же пол и потолок. Автономность комплекса — девяносто дней. Свет, вода и питание из расчёта на пятьдесят человек. Там, правда, ещё есть особенность — с включением защиты и изоляции лабораторий срабатывает пункт дизинфекции «зоопарка». То есть все биологические, да и не только, объекты будут уничтожены — морозильные камеры снизят температуру до минус шестьдесят. Затем пламя высокой тепературы и, под конец — набор самых сильных кислот, что есть в природе. Там такой состав, что бетон сможет продержаться, если будет заблокирован слив — дней пять. Атмосфера, естественно, станет непригодной для дыхания даже в скафандре высокой защиты. А без них — почти мгновенная смерть.
— Ну Вы и нагородили, безумцы. — Терентьев был ошарашен. — Для чего это, более менее, понимаю — что бы уничтожить подопытных. Мне немного рассказали кто там, или, вернее, ЧТО там в камерах, но до конца так и не поверил. Ну… ты об этом расскажешь чуть позже. Скажи другое. А если так никто и не придёт на помощь сотрудникам лаборатории в случае аварии. Как им выбираться оттуда? Наверняка же был продуман какой-то план?
— Да, — подтвердил Белый. — И вот с этого нам, точнее ВАМ, и придётся начать. Изнутри лабораторного комплекса имеется вход в эвакуационный модуль. Это что-то напоминающее капсулу на полсотни человек. Внутри нет ничего — ни стульев, ни поручней. Окон, естественно, тоже. Как мне рассказывали, там и пульта как такового нет — кнопка «старт» и кнопка «выход». Когда люди заходят в этот модуль, на внешнем пульте у входа есть рубильник. Если его включить, то дальнейшие действия необратимы. Сначала герметично закрываются створки модуля, затем проходит сигнал на уничтожение самой лаборатории. Одновременно с этим включаются электромоторы спасательной капсулы. Та двигается по тоннелю с неимоверной скоростью. При прохождении каждой сотни метров, тоннель автоматически перекрывается бронированной заслонкой, а сам пройденный участок или заливается водой или засыпается щебнем, предварительно смешенным с цементом, а сверху ещё поступает и вода. Вообщем, чередование «пробок» из воды и бетона по всей длине тоннеля. Протяжённость тоннеля — пять километров. Окончание путешествия — когда капсула останавливается в пещере и кнопка «выход» начинает светиться. При ёё нажатии раскрывается передняя часть капсулы и люди смогут, пройдя через пару пещер, подняться по лестнице на поверхность. Да, забыл добавить. На всё про всё, тем, кто будет в этой капсуле, необходимо выбраться на поверхность не более чем за час — спустя этот промежуток времни вычислитель, который находится в месте прибытия, после появления самой капсулы, начинает отсчёт до своего уничтожения. Через час же все пещеры будут польностью залиты водой. Так что сами понимаете — это путь в одну сторону.
Сергей слушал рассказ и его глаза выражали нескрываемое удивление.
— Олег. И это ВСЁ сделало твоё братство?
— Не моё, а наше. Не забывай, мой старый товарищ, что и у тебя на руке есть символ.
— Это так, — кивнул Ярый под удивлённым взглядом Стаса. — Но я не верю, что такая механика была придумана и сделана обычными людьми. Это что-то из области фантастики точно.
— Нет, — категорично ответил Олег. — Это просто кропотливый труд множества братьев на протяжении четверти века. Плюс и техника кое-какую имели. Не думаете же Вы, что вручную пробивали пятикилометровый тоннель в сплошных скалах? Нет, конечно. Был горнопроходческий комплекс плюс другие агрегаты. Вся сложность была в другом. В системе эвакуации полностью отсутствует электорника как таковая. Только механика, притом сдублированная не в одном и не в двух вариантах. Ведь рассчитывалось это на все случаи нападения.
— И что же там за твари такие, что от них можно спастись только таким путём? — спросил кто-то из-за спины и Белый, повернув голову, увидел, что люди столпились вокруг них и слушают рассказ о подземельях.
— Это я дал знак, что бы подошли, — успокоил Терентьев, — а теперь и в самом деле,
