Джаспер Ффорде - Беги, Четверг, беги, или Жесткий переплет

Мисс Хэвишем взяла ручку, но помедлила перед тем, как подписать.

– Нам понадобится моя лодка, мистер Уэммик, – сказала она, понизив голос.

– Я договорюсь по комментофону, мисс Хэвишем, – заверил кладовщик, широко улыбаясь. – Найдете ее на пирсе.

– Недурно для мужчины, мистер Уэммик, совсем недурно! – похвалила мисс Хэвишем. – Четверг, бери снаряжение!

Я запихала все в плотный брезентовый мешок.

– До Диккенса тут рукой подать, – продолжала моя наставница, – но лучше тебе попрактиковаться. Перенеси-ка нас в «Большие надежды» прямо отсюда – это пятьдесят тысяч миль книгополочного пространства.

– Ага… ладно, я знаю, как это сделать.

Положив мешок на пол, я достала свой Путеводитель и нашла абзац про Библиотеку.

– Держись за меня, когда будешь прыгать, а пока читаешь, думай о Диккенсе.

Так я и сделала, и в мгновение ока мы очутились в нужной точке Библиотеки.

– Ну как? – гордо спросила я.

– Неплохо, – кивнула мисс Хэвишем. – Только мешок забыла.

– Извините.

– Я подожду.

Потом я прочла дорогу назад в вестибюль, забрала мешок под дружеские насмешки Дина и вернулась, но случайно попала на полки с «приключенческими книгами для отважных девочек» некоего Чарльза Пикенса. Вздохнула, снова прочла абзац про Библиотеку и скоро оказалась рядом с мисс Хэвишем за одним из читальных столов.

– Это журнал регистрации рейсов, – сказала она, не отрывая глаз от толстенного гроссбуха. – Название, цель, дата, время – я уже все заполнила. Ты вооружена?

– Всегда. А вы ожидаете каких-то неприятностей?

Мисс Хэвишем достала свой маленький пистолетик, прокрутила барабан, проверила, в стволе ли патрон, и смерила меня самым серьезным взглядом.

– Я всегда ожидаю неприятностей, Четверг. У меня за плечами два года работы в СЗХ – Службе защиты Хитклифа в «Грозовом перевале». И поверь, кэтринисты{21} как только не пытались до него добраться! Я лично восемь раз спасала его от смерти.

– Но что может приключиться в «Больших надеждах»? Там-то где опасность?

Она закатала рукав и продемонстрировала мне свежий рубец на предплечье.

– Дело может обернуться плохо даже в «Городе игрушек»[49]. Поверь мне, Ларри – тот еще ягненочек, я еле ноги унесла.

Наверное, вид у меня сделался бледный, поскольку моя наставница сочла необходимым уточнить:

– Все в порядке? Имей в виду, ты можешь вернуться в любой момент. Только скажи, и в два счета окажешься в Суиндоне.

Она не угрожала – просто оставляла мне путь к отступлению. Всплыли мысли о Лондэне, о ребенке. Я без особых последствий пережила книжную распродажу и «Джен Эйр», так чем же может мне угрожать «пустячок» из предыстории диккенсовского романа? Кроме того, пригодится любая практика.

– Я готова, мисс Хэвишем.

Она кивнула, опустила рукав, сняла с полки «Большие надежды», положила на библиотечный стол и открыла:

– Нам надо попасть в книгу до начала основного действия романа. Так что прыжок тебе выпал не самый обычный. Ты меня внимательно слушаешь?

– Да, мисс Хэвишем.

– Хорошо. Дважды повторять не стану. Сначала вчитайся в книгу и перенеси нас туда. Давай.

Я открыла книгу и начала читать вслух первую страницу, на сей раз крепко держа мешок:

…Мы жили в болотистом крае близ большой реки, в двадцати милях от ее впадения в море. Вероятно, свое первое сознательное впечатление от окружающего меня широкого мира я получил в один памятный зимний день, уже под вечер. Именно тогда мне впервые стало ясно, что это унылое место, обнесенное оградой и густо заросшее крапивой, – кладбище; что Филип Пиррип, житель сего прихода, а также Джорджиана, супруга вышереченного, умерли и похоронены; что малолетние сыновья их, младенцы Александер, Бартоломью, Абраам, Тобиас и Роджер, тоже умерли и похоронены; что плоская темная даль за оградой, вся изрезанная дамбами, плотинами и шлюзами, среди которых кое-где пасется скот, – это болота; что замыкающая их свинцовая полоска – река; далекое логово, где родится свирепый ветер, – море; а маленькое дрожащее существо, что затерялось среди всего этого и плачет от страха, – Пип…[50]

И мы оказались там, среди могил, в самом начале «Больших надежд». Воздух был промозглым и холодным, с моря наползал туман. На дальнем конце кладбища среди источенных временем и непогодой камней сидел, съежившись, маленький мальчик. Он разговаривал сам с собой, глядя на две могильные плиты, лежащие рядом. Но там присутствовал и кое-кто еще. Точнее, целая толпа копала могилу где-то за кладбищенской оградой в свете двух электрических ламп, которые питались от гудевшего где-то поблизости небольшого генератора.

– Кто это? – шепотом поинтересовалась я.

– Отлично, – прошипела мисс Хэвишем, не слушая меня, – а теперь прыгаем туда, куда нам надо… что ты сказала?

Я кивнула в сторону незнакомцев, один из которых катил тачку по дощатым мосткам, а потом вывалил ее содержимое на большую кучу земли.

– Господи! – воскликнула мисс Хэвишем, устремляясь к группе. – Это же командор Брэдшоу!

Я потрусила за ней, и вскоре мы оказались в центре археологических раскопок. В землю врыли колья и натянули между ними веревку, огородив весь участок. Внутри добровольцы, стараясь не шуметь, старательно вычищали что-то небольшими лопатками. На складном походном стуле восседал мужчина в костюме для сафари, пробковом шлеме, с моноклем в глазу и с густыми пышными усами. Роста в нем было от силы фута три, а встав, он оказался еще ниже.

– Клянусь, это же малышка Хэвишем! – воскликнул он шепотом. – Вы все молодеете и молодеете!

Мисс Хэвишем поблагодарила его и представила меня. Брэдшоу пожал мне руку и поздравил со вступлением в ряды беллетриции.

– Вы что тут делаете, Траффорд? – спросила моя наставница.

– Провожу археологические раскопки для Фонда Чарльза Диккенса, милая моя. Некоторые литературоведы полагают, что «Большие надежды», согласно исходному замыслу автора, начинались не на этом кладбище, а еще в доме родителей Пипа. Поскольку рукописных свидетельств не найдено, мы решили немного порыться в окрестностях и посмотреть, не удастся ли обнаружить остатки переписанных сцен.

– И как?

– Наткнулись на доработку идеи, воплощенной Диккенсом в «Нашем общем друге», несколько неприличных лимериков и какой-то невнятный набросок. Больше ничего.

Хэвишем пожелала археологам удачи, мы попрощались, и они вернулись к раскопкам.

– Это необычно?

– Да тут, куда ни ткни, все необычно, – ответила Хэвишем. – Потому-то наша работа так захватывает. А куда нам надо попасть теперь?