Владимир Серебряков - Лунная соната для бластера

— Для начала вы обознались, рядовой. — Я постарался вложить в свой голос пару брикетов каменного льда. — Никакого Михаила Макферсона я не знаю. Судя по вашему тону — к счастью.

Голубец как на стену налетел.

— Представьтесь! — потребовал он.

— Начнем с вас! — парировал я.

Окружающие интерпретировали мое отчаяние не то как беспардонную дерзость и наглый блеф, не то как свидетельство высокого положения и больших возможностей. Колониальщик посинел под стать мундиру, но представился.

— Рядовой Колониальной Службы Игнасио Санчес!

— А я — гражданин домена Луны по праву рождения Миша Макферсон. Миша, прошу заметить, а не Михаил, — ответил я, после чего с наслаждением наблюдал за причудливой игрой оттенков на его щеках.

— Вы арестованы! — прогремел голубец несколько менее торжественно, чем прежде.

— За что?! — взвыл я.

Не знаю, что меня подначивало — никакой надежды вырваться я не видел, и сопротивлялся только по инерции.

— Взять его! — скомандовал голубец.

Однако моя наглость и вовремя перехваченная инициатива оказали желаемое воздействие: служители переминались с ноги на ногу, прикидывая, в каком случае пострадают больше — если не подчинятся приказу колониальщика, или если им придется иметь дело вначале со мной (а синяки на моем торсе за время полета приобрели весьма угрожающий вид, и прекрасно сочетались с флюоресцентно-яркими фиксаторами), а затем с апелляционным судом. Двое шагнули было вперед, но под недоуменными взглядами товарищей остановились. Администратор впал в инфошок; глаза его остекленели.

— По какому обвинению арестовывают меня? — рявкнул я, почувствовав, что моральный перевес на моей стороне. — Что сделал мой однофамилец, уже ясно. А я при чем?

Объяснений я требовал не просто так: давно замечено, что тот, кто оправдывается, выглядит немного нелепо.

— Мне было передано, что некто Михаил Макферсон, убийца и саботажник, пытался бежать с Луны на баллистической капсуле, но из-за отключения питания в гауссовке капсула не смогла набрать скорости доступа. — Ага! Значит, Карел не догадывается, что Элис сняла его программные блоки. Или знает, но наврал Дэвро, чтобы не показаться полным лохом: это же умудриться надо, упустить схваченных и обезволенных пленников! — Не понимаю, как вам удалось…

— Так вот, — прервал я его, — во-первых, я не Михаил, а Миша. Это мое полное имя. Во-вторых, я не бежал, а был запихнут в капсулу и отправлен против своей воли. — Врать так врать. Все равно мои слова никто опровергнуть не сможет. — А в-третьих, вам изрядно налифтнули мозги, рядовой Санчес. Чтобы опровергнуть эти беспочвенные обвинения, я официально и при свидетелях требую судебного скенирования!

— Судебно-медицинское скенирование памяти, — с мрачной иронией заявил голубец, — на станции Лагранж-2 провести невозможно.

Можно подумать, я об этом не знаю.

— Так отправьте меня на Землю!

Это был ключ .

Лицо колониальщика на долю секунды утратило выражение носорожьей злобы. По нему промелькнули нерешительность… неуверенность… смятение… Я не был уверен, что рядовой Санчес знал о фазовом сдвиге. Невинный с виду вопрос помог мне в этом убедиться.

— Пока это невозможно, — пробормотал он с натугой.

— Почему? — осведомился я тоном оскорбленной невинности.

— По техническим причинам! — взревел, не выдержав, колониальщик. — А вы… господин Макферсон… не арестованы, а временно задержаны на станции Лагранж-2! До выяснения обстоятельств! Что находится в рамках моих полномочий как работника Службы! Проводить задержанного в свободные помещения! — распорядился он, взмахнув могучей дланью.

Возможно, мне следовало и дальше валять дурака, запускать репрограммы, устроить на Лагранже кровавую баню… но суток тяжелого, химического сна на голодный желудок явно не хватало, чтобы восстановить силы, да и немножко стыдно было мне пугать безответных техников. Только голубец, пожалуй, мог бы выстоять против меня — на то и аугментация. И все же я предпочел бы отдохнуть на тихой, уютной гауптвахте — вряд ли на станции оборудована тюрьма.

Правда, неизвестно, сколько времени у нас осталось. Кстати — что думает об этом миз Релер?

— Прошу прощения!

Я обернулся к своей спутнице… и замер. Элис в кабине не было. Совсем. Я с мучительным изумлением осознал, что выражение «как в воздухе растворился» — никакая не метафора.

— Ладно, — обреченно бормотал я, пока меня под конвоем вели, точнее, как принято говорить у орбитальщиков, «скольжали» (при этом человек не то плывет, не то летит по релинг-туннелю, придерживаясь за скобы) в обещанные «свободные помещения». — Хорошо. Отлично. Шизофрения…

Хотя прежде мне довелось пробыть на станции «Лагранж-2» ровным счетом восемь минут — четыре по пути на Землю, и столько же на обратном — строение ее я себе неплохо представлял по кадрам из информационных рассылок и учебных программ. Служебный блок, пьяной змеей навившийся на стопку токамаков, тонкая струна релинга соединяла с ажурной конструкцией, более всего напоминавшей гроздь пенных пузырьков, налипших на чью-то разлапленную пятерню. Каждый «пузырь» вмещал в себя два ТФП-генератора и две кабины перехода: Земля-Лагранж и Лагранж-колония. Таким образом эмигранты на станции не задерживались, переползая из одного лифта в другой и исчезая за многие световые годы от Земли. Но переходы между транзитными зонами существовали — для ремонтников (хотя если выходит из строя ТФП-генератор, то ремонтировать обычно нечего — надо новый лифтовоз посылать), для голубцов-дежурных.

Проползая через экранный сегмент туннеля (крайне неприятное ощущение, словно плывешь в вакууме), я обратил внимание на взблескивающие между титановыми «пузырями» искры. Сначала не понял, что это… а потом до меня дошло. Если «Лагранж-2» станет перевалочным пунктом для грузов со всего Доминиона, то нынешних переходиков мало будет. Надо строить новые соединительные туннели. И эта работа уже началась.

Гауптвахты на станции тоже не оказалось — по-видимому, нарушителей порядка тут принято было сразу шлюзовать, без вопросов. Меня запихнули, как и обещал голубец, в «свободное помещение», то есть в пустующую кладовку, куда специально ради меня приволокли связку ремней для принайтовки и санитарный блочок. Вообще-то в невесомости мебель как таковая не нужна — знай, ставь тубы на воздух, только следи, чтобы не уплыли, да и спать можно так же, но смотрелась моя камера совсем непристойно: голые стены с липким-покрытием. Зато меня искренне порадовали приспособленные к невесомости удобства (очень хитрая система; настолько хитрая, что в капсулах ею не пользуются, считая, что пассажир потерпит).