Андрей Рубанов - Живая земля
Модест покачал головой.
– От настоящего семени, – сказал он, – ток должен быть сильнее. Во много раз. Если бы это было настоящее семя, ты бы к нему вообще не подошел. Извини за прямоту – просто обосрался бы. От страха.
Денис помедлил. «Сейчас, – подумал он, – контейнер с семенем стебля исчезнет из моей жизни, и хочется верить, что навсегда; из-за него погиб мой друг и сам я едва не погиб; почему я ничего не чувствую?»
– А кто, – спросил он, – тебе это все сказал?
– Никто, – ответил Модест. – Я просто знаю, и все. С детства. Ты знаешь, как дышать, как есть и пить, – а я знаю, что такое семя стебля.
– И ты знаешь, что с ним делать?
– Да. Знаю.
– Скажешь?
Модест вздохнул.
– Ничего с ним не надо делать. Пусть лежит. Пребывает в покое. А где оно лежит и как оно лежит – не должен знать ни один гомо сапиенс.
– А потом что?
– Ничего. Если с ним что-то произойдет – оно произойдет само собой. Без твоего или моего участия.
В печке звонко треснуло, и пламя загудело на полтона выше.
– Значит, Модест, ты не сеятель, – сказал Денис.
– Конечно нет. Какой же я сеятель? Я обычный зеленый человек.
Денис подумал, посмотрел на печку, на свою телогрейку, на висящую рядом кроличью шубу Тани и сказал:
– И я не сеятель.
Модест переступил с ноги на ногу.
– Сеятель ты или не сеятель – через два часа жду тебя внизу. Снег будем чистить. У подъезда и возле троллейбусной остановки. Лопату не забудь.
– Не забуду, – ответил Денис. – Что за разговоры, Модест? Когда, черт возьми, такое бывало, чтобы я забывал свою лопату?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});